Варенька:Она и в пятьдесят лет была замечательная красавица. Но в молодости, восемнадцати лет, была прелестна: высокая, стройная, грациозная и величественная, именно величественная. Держалась она всегда необыкновенно прямо, как будто не могла иначе, откинув немного назад голову, и это давало ей, с ее красотой и высоким ростом, несмотря на ее худобу, даже костлявость, какой-то царственный вид, который отпугивал бы от нее, если бы не ласковая, всегда веселая улыбка и рта, и прелестных, блестящих глаз, и всего ее милого, молодого существа. Она, не смущаясь, через всю залу шла прямо к Ивану,Грациозная фигура Вареньки плыла около Отца, незаметно, вовремя укорачивая или удлиняя шаги своих маленьких белых атласных ножек.
Отец Вареньки: был очень красивый, статный, высокий и свежий старик. Лицо у него было очень румяное, с белыми à la Nicolas I (как у Николая 1) подвитыми усами, белыми же, подведенными к усам бакенбардами и с зачесанными вперед височками, и та же ласковая, радостная улыбка, как и у дочери, была в его блестящих глазах и губах. Сложен он был прекрасно, с широкой, небогато украшенной орденами, выпячивающейся по-военному грудью, с сильными плечами и длинными стройными ногами. Он был воинский начальник типа старого служаки николаевской выправки. Когда мы подошли к дверям, полковник отказывался, говоря, что он разучился танцевать, но все-таки, улыбаясь, закинув на левую сторону руку, вынул шпагу из портупеи, отдал ее услужливому молодому человеку и, натянув замшевую перчатку на правую руку, — «надо всё по закону», — улыбаясь, сказал он, взял руку дочери и стал в четверть оборота, выжидая такт. Дождавшись начала мазурочного мотива, он бойко топнул одной ногой, выкинул другую, и высокая, грузная фигура его то тихо и плавно, то шумно и бурно, с топотом подошв и ноги об ногу, задвигалась вокруг залы.
шел твердой, подрагивающей походкой высокий военный. Это был ее отец, с своим румяным лицом и белыми усами и бакенбардами.
Иван Васильевич: в то время был студентом в провинциальном университете.Был он очень веселый и бойкий малый, да еще и богатый. Был у него иноходец лихой, катался с гор с барышнями (коньки еще не были в моде), кутил с товарищами. Главное же его удовольствие составляли вечера и балы. Танцевал он хорошо и был не безобразен.
Всю дорогу в ушах у него то била барабанная дробь и свистела флейта, то слышались слова: «Братцы, помилосердуйте», то он слышал самоуверенный, гневный голос полковника, кричащего: «Будешь мазать? Будешь?» А между тем на сердце была почти физическая, доходившая до тошноты, тоска, такая, что я несколько раз останавливался, и ему казалось, что вот-вот меня вырвет всем тем ужасом, который вошел в меня от этого зрелища.
Главные герои романа на мой взгляд оказались жертвами жестоких обстоятельств,которые препятствовали двум искренне любящим сердцам быть вместе.Одним из таких обстоятельств являлась давняя вражда между двумя овдовевшими отцами Маши и Владимира,Кирилла Петровича Троекурова и Андрея Гавриловича Дубровского.Судьбы их были немного похожи: оба женились по любви, оба скоро овдавели, и у обоих оставалось по ребенку »-так пишет автор о дружбе двух помещиков. Но один случай все расстроил и переменил, Дубровский и Троекуров поссорились, и Кирилла Петрович из мести, через суд отобрал у Андрея Гавриловича поместье. После того как Дубровский узнал о решении суда его здоровье резко ухудшилось.Но волею судьбы,их детям суждено было встретиться и искренне полюбить друг друга.Владимир по природе своей был очень честолюбивым и расчётливым человеком и поняв что именеие отца ему не достанется,поджёг его и влился в разбойничью шайку,с этой поры,главной его целью,стала месть Троекурову.С этой целью он проник в его дом,представившись французом Дефоржем,устроившись гувернёром его сына Саши,таким образом став жить бок о бок и с Машей,которая незаметно для себя,страстно его полюбила.Вскоре выяснилось кем являлся Дефорж на самом деле.Они условились,если вдруг Маше понадобится его то она должна будет положить кольцо,данное ей Дубровским,в дупло старого дуба.Условия были соблюдены,но в церковь Дубровский не явился,а настиг карету молодых по дороге,он предлагал Маше свободу, но она отказалась, сказав, что не может нарушить клятву, данную перед Богом.
Варенька:Она и в пятьдесят лет была замечательная красавица. Но в молодости, восемнадцати лет, была прелестна: высокая, стройная, грациозная и величественная, именно величественная. Держалась она всегда необыкновенно прямо, как будто не могла иначе, откинув немного назад голову, и это давало ей, с ее красотой и высоким ростом, несмотря на ее худобу, даже костлявость, какой-то царственный вид, который отпугивал бы от нее, если бы не ласковая, всегда веселая улыбка и рта, и прелестных, блестящих глаз, и всего ее милого, молодого существа. Она, не смущаясь, через всю залу шла прямо к Ивану,Грациозная фигура Вареньки плыла около Отца, незаметно, вовремя укорачивая или удлиняя шаги своих маленьких белых атласных ножек.
Отец Вареньки: был очень красивый, статный, высокий и свежий старик. Лицо у него было очень румяное, с белыми à la Nicolas I (как у Николая 1) подвитыми усами, белыми же, подведенными к усам бакенбардами и с зачесанными вперед височками, и та же ласковая, радостная улыбка, как и у дочери, была в его блестящих глазах и губах. Сложен он был прекрасно, с широкой, небогато украшенной орденами, выпячивающейся по-военному грудью, с сильными плечами и длинными стройными ногами. Он был воинский начальник типа старого служаки николаевской выправки.
Когда мы подошли к дверям, полковник отказывался, говоря, что он разучился танцевать, но все-таки, улыбаясь, закинув на левую сторону руку, вынул шпагу из портупеи, отдал ее услужливому молодому человеку и, натянув замшевую перчатку на правую руку, — «надо всё по закону», — улыбаясь, сказал он, взял руку дочери и стал в четверть оборота, выжидая такт.
Дождавшись начала мазурочного мотива, он бойко топнул одной ногой, выкинул другую, и высокая, грузная фигура его то тихо и плавно, то шумно и бурно, с топотом подошв и ноги об ногу, задвигалась вокруг залы.
шел твердой, подрагивающей походкой высокий военный. Это был ее отец, с своим румяным лицом и белыми усами и бакенбардами.
Иван Васильевич: в то время был студентом в провинциальном университете.Был он очень веселый и бойкий малый, да еще и богатый. Был у него иноходец лихой, катался с гор с барышнями (коньки еще не были в моде), кутил с товарищами. Главное же его удовольствие составляли вечера и балы. Танцевал он хорошо и был не безобразен.
Всю дорогу в ушах у него то била барабанная дробь и свистела флейта, то слышались слова: «Братцы, помилосердуйте», то он слышал самоуверенный, гневный голос полковника, кричащего: «Будешь мазать? Будешь?» А между тем на сердце была почти физическая, доходившая до тошноты, тоска, такая, что я несколько раз останавливался, и ему казалось, что вот-вот меня вырвет всем тем ужасом, который вошел в меня от этого зрелища.