Во по рассказу Л.Н.Толстого "После бала" - Знал ли полковник на балу, что наутро предстоит экзекуция? Как это сочетается с его настроением на балу? Какой новый смысл приобретает на плацу фраза полковника, произнесенной на балу : надо всё по закону?
Полковник-лишь небольшой винтик в мощной машине николаевской военной муштры. Вина его заключается лишь в личных качествах-жестокости, бессердечности, отношения к подчиненным. Для него экзекуция - привычное дело. Он хладнокровно совмещает это ужасное занятие с утренней прогулкой.
Петр Владиславович ( Полковник Б. ) — отец Вареньки, воз-
любленной Ивана Васильевича. П. В. — «воинский начальник типа
старого служаки николаевской выправки» . Это, однако, не мешает ему
грациозно исполнить мазурку в паре со своей дочерью во время бала . П.
В. и на службе, и в свете привык все делать «по закону» . Следуя
правилам бального этикета, перед танцем он не забывает освободиться
от шпаги и надеть замшевую перчатку на правую руку. Эта чиновничья
пунктуальность, принципиально не различающая сферы официального
и приватного поведения, по ходу повести еще раскроет свой зловещий
смысл рассказчику Ивану Васильевичу, а пока он с упоением следит за
танцующей парой, испытывая к отцу Вареньки «какое-то восторженно-
нежное чувство» .
На другое утро перед рассказчиком предстает все тот же и
одновременно страшно другой П. В. Столь же методично, как он в
собрании готовился к танцу, сейчас, на плацу, он со знанием дела
совершает обряд экзекуции беглого солдата. Держать правой рукой в
замшевой перчатке за талию свою дочь во время мазурки и бить той же
рукой в замшевой перчатке по лицу солдата, сбившегося с ритма
наказания палками, — для П. В. не имеет особой разницы. В сознании
Ивана Васильевича образ П. В. начинает раздваиваться, приобретая
чуть ли не инфернальный смысл. Разрозненные детали портрета и
жесты вдруг стягиваются воедино, являя взору леденящий душу
«фоторобот» . Нежный поцелуй в лоб дочери после танца и
подчеркнутое портретное сходство с Николаем I живо обнажают смысл
этого общеизвестного иудиного жеста. А красивая, статная, высокая
фигура П. В. , его румяное лицо, белые усы, белые бакенбарды,
«ласковая радостная улыбка.. .в его блестящих глазах и губах» — эти
портретные детали П. В. не только переходят из сцены бала в эпизод
экзекуции, но и неожиданно повторяются в ангельском, «бестелесном»
облике его дочери Вареньки: «высокая, стройная, грациозная и
величественная» , во всем белом и опять-таки «ее сияющее,
зарумянившееся с ямочками лицо и ласковые, милые глаза» . Недаром,
когда Ивану Васильевичу впоследствии приходилось видеть улыбку на
лице Вареньки, он «сейчас же вспоминал полковника на площади» , и
ему «становилось как-то неловко и неприятно...» . По ходу
развертывания сюжета ангельское и иудино начинают
противоестественно просвечивать друг через друга в облике и П. В. , и
Вареньки, обнажая «оборотническую» природу современной Толстому
Полковник-лишь небольшой винтик в мощной машине николаевской военной муштры. Вина его заключается лишь в личных качествах-жестокости, бессердечности, отношения к подчиненным. Для него экзекуция - привычное дело. Он хладнокровно совмещает это ужасное занятие с утренней прогулкой.
Петр Владиславович ( Полковник Б. ) — отец Вареньки, воз-
любленной Ивана Васильевича. П. В. — «воинский начальник типа
старого служаки николаевской выправки» . Это, однако, не мешает ему
грациозно исполнить мазурку в паре со своей дочерью во время бала . П.
В. и на службе, и в свете привык все делать «по закону» . Следуя
правилам бального этикета, перед танцем он не забывает освободиться
от шпаги и надеть замшевую перчатку на правую руку. Эта чиновничья
пунктуальность, принципиально не различающая сферы официального
и приватного поведения, по ходу повести еще раскроет свой зловещий
смысл рассказчику Ивану Васильевичу, а пока он с упоением следит за
танцующей парой, испытывая к отцу Вареньки «какое-то восторженно-
нежное чувство» .
На другое утро перед рассказчиком предстает все тот же и
одновременно страшно другой П. В. Столь же методично, как он в
собрании готовился к танцу, сейчас, на плацу, он со знанием дела
совершает обряд экзекуции беглого солдата. Держать правой рукой в
замшевой перчатке за талию свою дочь во время мазурки и бить той же
рукой в замшевой перчатке по лицу солдата, сбившегося с ритма
наказания палками, — для П. В. не имеет особой разницы. В сознании
Ивана Васильевича образ П. В. начинает раздваиваться, приобретая
чуть ли не инфернальный смысл. Разрозненные детали портрета и
жесты вдруг стягиваются воедино, являя взору леденящий душу
«фоторобот» . Нежный поцелуй в лоб дочери после танца и
подчеркнутое портретное сходство с Николаем I живо обнажают смысл
этого общеизвестного иудиного жеста. А красивая, статная, высокая
фигура П. В. , его румяное лицо, белые усы, белые бакенбарды,
«ласковая радостная улыбка.. .в его блестящих глазах и губах» — эти
портретные детали П. В. не только переходят из сцены бала в эпизод
экзекуции, но и неожиданно повторяются в ангельском, «бестелесном»
облике его дочери Вареньки: «высокая, стройная, грациозная и
величественная» , во всем белом и опять-таки «ее сияющее,
зарумянившееся с ямочками лицо и ласковые, милые глаза» . Недаром,
когда Ивану Васильевичу впоследствии приходилось видеть улыбку на
лице Вареньки, он «сейчас же вспоминал полковника на площади» , и
ему «становилось как-то неловко и неприятно...» . По ходу
развертывания сюжета ангельское и иудино начинают
противоестественно просвечивать друг через друга в облике и П. В. , и
Вареньки, обнажая «оборотническую» природу современной Толстому
христианской культуры.
Объяснение: