В степи, у приуральского села,
Взметнулась к небу синяя скала.
Далече круча дивная видна!
Скала в степи! Откуда здесь она?
Какую силу тайную хранит?
Зачем влюбленных тянет, как магнит,
Крутой окаменелою волной,
Синея над речною глубиной?
Зачем сюда в торжественные дни
Приходят, по обычаю, они,
И юноша по каменной стене
Взбирается отважно к вышине?
Пускай на летней зорьке у реки
Преданье вам расскажут старики,
И, пропустив бородку сквозь кулак,
Седой сэсэн начнет старинку так:
«Скатилось трижды триста полных лун
С тех давних пор за облачный валун,
Кто знает, от беды или с войны
Пришел к нам парень с дальней стороны.
И повстречался с девушкой простой,
Как день весенний с утренней звездой…»
Вот так начнет сэсэн, и ты поймешь,
Что это хоть и сказка, да не ложь.
Высок был парень, рус и синеглаз.
Избу поставил, землю первый раз
Для наливной пшеницы распахал
И беднякам по-братски
А девушка, проворна и смугла,
Доила коз, отару стерегла,
И оба не заметили, когда
Два сердца заарканила беда.
При свете дня, любовь свою знобя,
Они таились даже от себя,
А вечеров степная полумгла
Их счастье ненадежно берегла.
Узнал отец, и побелел, как дым,
Когда они склонились перед ним.
— Ай, дочка, дочка, глаз моих кристалл!
Любимый твой моим бы сыном стал,
Когда б у нас обычай был один.
А он и молодец, да чуженин.
Хвала аллаху, я для вас не враг.
Я вас прощу — простит ли вас аллах?..
Аллаху что! Он только темный прах,
Невидимый, слепой и дикий страх.
Но лютой непреклонностью страшны
Хранители жестокой старины.
Законов древних дряхлые рабы,
Враги свободной, радостной судьбы
Над юным счастьем занесли топор
И вынесли неправый приговор:
Отступникам — разлуки вечный мрак:
Ему — изгнанье, ей — неравный брак.
Ему зверьем растерзанному быть,
Ей в вечном рабстве молодость сгубить.
Горит изба. И нива. А по ней
Летит табун нахлестанных коней,
И каждый след отверженного вбит
В солончаки печатями копыт.
Что ж девушка — зеленый стебелек,
Степная ковылинка, мотылек?
Она прорвется сквозь огонь и лед,
Но все равно любимого найдет!
Он в воду канет — ей волной плескать,
Он в небо прянет — ей звездой сверкать,
Ему в удел — чужая сторона —
Она и там останется верна.
Бежать? Но зорки сторожей глаза.
И вдруг как избавление — гроза!
Полощет ливень, и колотит град,
И тучи синим пламенем горят.
Срывается и падает плашмя
С убогих юрт тяжелая кошма.
Отец свою страдалицу-кызы
Спешит укрыть халатом от грозы,
Но дочки — нет! Она сквозь черный ад
Бежит во тьму, на волю, наугад.
Вот речка, словно раненая рысь
Метнулась. Волны с тучами сплелись
В гремучую пучину. Скользкий ил
Колени по-змеиному обвил…
Ей, как во сне, кричать невмоготу —
И только стон:
— Ты слышишь? Я иду!
И снова шаг нетвердою ногой…
А в свисте бури — голос дорогой:
— Я слышу!
Тьму прорезали огни.
Случилось диво — встретились они.
А где-то кони всадников несут,
Близка погоня, близок черный суд.
Но двух сердец ничто не разлучит,
Гроза им щит и даже гибель — щит!
Минута встречи — и слепящий меч
Ударил с неба, и тяжелый смерч
Их завертел, и ливень захлестал,
И юноша холодным камнем стал,
А девушка слезами истекла,
Светлей дождя, прозрачнее стекла.
И тонкий стан, и косы-ручейки
Скользнули в лоно хмурое реки.
Поднялся к небосводу край земли,
И глыбу эту волны оплели.
Гроза смирилась, и луна взошла,
А под луною — синяя скала.
На голос камня: «Слышишь? Я с тобой!»
«Я слышу!» — откликается прибой…
Как будто воду с камнем повенчав,
Окаменела синяя печаль.
И, говорят, когда гремит гроза,
Звучат в гранитной глыбе голоса,
Но услыхать их может только тот,
Кто сердце другу чистым отдает.
Над степью золотая благодать
Расколосилась — края не видать!
И даль ясна, и молодость красна,
Быльем несправедливость поросла.
Не застит света предрассудков дым,
А синий камень служит молодым —
Ведь у любви издревле, испокон
Есть тайный, свой, неписаный закон.
И вечен тот завет, что пронесла
Сквозь тьму столетий Синяя скала.
С одной стороны, она вернула к жизни уже похоронившего надежду на счастье Николая Петровича, но с другой стороны, выбила из колеи уверенного в себе Павла Петровича. Несколько лет спустя после смерти Маши, своей первой жены, мы видим Николая Петровича "уже совсем седого, пухленького и немного сгорбленного". Но новое чувство к Фенечке заставило костёр жизни и деятельности запылать с новой силой в герое. Но с другой стороны, испытав жаркую и страстную любовь к княгине Р., Павлу Петровичу очень трудно вернуться к нормальной жизни. Неразделённая любовь заставила Павла Петровича, этого светского льва, отказаться от успеха в свете и карьеры и уехать в деревню после десяти лет отчаяния.
В Базарове происходят похожие вещи. Но по его поведению в начале произведения можно сделать вывод, что страдания от неразделённой любви ему не угрожают. Он представляет собой тот тип человека, разделяющего нигилистические воззрения на различные области жизни, который любовь не признаёт, даже как чувство. "Мы, физиологи, знаем, какие это отношения..." Но это совсем не значит, что он не признаёт вообще никаких отношений между мужчиной и женщиной. Евгений просто терпеть не может рыцарства. А его отзывы относительно Павла Петровича, пережившего несчастную любовь: "Не мужчина, не самец", - дополняют портрет. Нигилист Базаров и любовь - вещи несовместимые.
Но вдруг в его жизни появляется Одинцова. Уже после бала он понял, "что тут что-то не ладно". А после первых минут более близкого знакомства с Одинцовой он был околдован её красотой и умом. Анна Сергеевна была настолько умна, чтобы Базарову было интересно с ней общаться, и настолько красива, чтобы понравиться ему. Когда одному человеку интересно с другим, когда тот ему нравится, возникает любовь. Это и начало происходить с ним: он стал вдруг многословен, "старался занять свою собеседницу". Когда друзья после этой встречи возвращались домой, Евгений, всё ещё пытаясь выйти из-под власти Одинцовой, уже признаёт её красоту и опережает желание Аркадия поехать в Никольское.
Вскоре Базаров понял, что влюбился. И изо всех сил старался искоренить в себе это рыцарское "чувство, которое его мучило и бесило и от которого он отказался бы с презрительным хохотом и циническою бранью, если бы кто-нибудь хоть отдалённо намекнул ему на возможность того, что в нём происходило". Евгений боролся с самим собою: он "высказывал равнодушие ко всему романтическому", но "с негодованием сознавал романтика в самом себе". Он бранил "вполголоса и её, и себя" за происходившее между ними, но в его голове то и дело возникал образ Одинцовой. Он говорил, что надо было посадить "в жёлтый дом Тоггенберга со всеми миннезингерами и трубадурами", но спустя несколько дней сам принял участие в рыцарском турнире, сразившись на дуэли с Павлом Петровичем. Причиной всем страданиям Базарова был сам нигилист, его вульгарно-материалистический подход к жизни противоречил тому прекрасному чувству, которое возникло вдруг у него в душе. Евгений с бешенством понимал, что человек и лягушка не одно и то же, что, несмотря на анатомию глаза, существует загадочный взгляд, что нашёлся человек сильнее него, и, значит, он не бог, ему-то горшки обжигать и следует.
Ночь, проведённая Евгением у Одинцовой, показала его не открыть свою душу и выпустить на волю своё чувство, это, как он сам говорит, не по его части. Действительно, может ли такой материальный человек как Базаров позволить себе такую непростительную роскошь, как любовь, да он лучше будет мучить и терзать себя, но ни за что не позволит себе это. Логической кульминацией отношений между ним и Одинцовой стало всё-таки сделанное им объяснение. Но как он его сделал! Это было не страстное признание истинно любящего человека, который уже жить не может без неё. Это было гневное и безумное обвинение Одинцовой за то, что она своей красотою и умом заставила Базарова полюбить её. В тот момент в душе у него было не лёгкое "трепетание юношеской робости", а "страсть, похожая на злобу и, быть может, сродни ей". Евгений, прожив всю жизнь нигилистом и издеваясь над влюблённостями Аркадия, настолько изуродовал свою душу, что сам уже не был не только на глубокое, сильное, красивое чувство, но и на хоть какую-нибудь любовь, кроме этой злобной страсти.
Спустя некоторое время произошла новая встреча Одинцовой и Базарова. "Оба уже не первой молодости", "оба умны". Одинцова заметно постарела и с приездом Аркадия "опять попала в свою колею, свою настоящую роль, роль тётки, наставницы, матери". Базаров "давно опомнился" и хотел доказать себе и Аркадию, что "любовь... ведь это чувство напускное". Но, несмотря на его внешнее охлаждение к Одинцовой, его всё равно тянуло к ней, и поэтому Базарову пришлось смириться с ролью отца, на роль мужа.
Да вот хотя бы взять всем известную "Золушку".
1. Сказка о доброй, трудолюбивой девушке, которая через многие трудности и в конце обрела свое счастье.
2.Это добрая сказка о том как добро побеждает зло. Она учит нас быть добрыми и терпеливыми,надеяться на лучшее, мечтать и верить, что мечты сбудутся. Заставляет задуматься о том, что несмотря на любые трудности и препятствия, счастье все равно тебя найдет.
3.Понравился эпизод, когда фея крестная Золушке собраться на бал. Любимая героиня - конечно Золушка. Она милая, добрая, трудолюбивая. Всегда всем человек с добрым сердцем и золотыми руками.
(ну вроде пойдёт)