В Тульской губернии, в Епифанском уезде, есть деревня «Иван-озеро», и в самой деревне есть озеро. Из озера вытекают в разные стороны два ручья. Один ручей так узок, что через него перешагнуть можно. Этот ручей называют Дон. Другой ручеек широкий, и его называют Шат.
Дон идет все прямо, и чем дальше он идет, тем шире становится.
Шат вертится с одной стороны на другую. Дон через всю Россию и впал в Черное море. В нем много рыбы, и по нем ходят барки и пароходы.
Шат зашатался, не вышел из Тульской губернии и впал в реку Упу».
С такими смысловыми объяснениями чаще всего приходится сталкиваться при попытке расшифровать то или иное географическое название. Почему «Шат»? Да потому, что он не идет, а шатается из стороны в сторону. А «Дон» иное дело. Слышите, как звучит слово - будто удар колокола: дон! дон!
В той же Тульской губернии, названной по имени главного губернского города, стоящего на реке Упе при впадении в нее речки Тулицы, можно было услышать такое объяснение : «Река Ту лица по лесам тулится. Лесами в древности наш край славился, и речка эта самая в дремучих лесах тулилась, пряталась. Отсюда ей и название пошло».
Насчет лесов спорить, конечно, не приходится. Леса под Тулой были знаменитые, недаром же здесь находилась оборонительная линия - тульские засеки. Да и сейчас еще можно встретить на земле Тульской области остатки этих лесов. Но происхождение названия речки от русского глагола «тулиться», то есть прятаться, скрываться, хорониться, весьма сомнительно, как сомнительно и предположение В. И. Даля, не лишенное, впрочем, остроумия: он полагал, что название города произошло от слова «тула», записанного им в бывшей Саратовской губернии и означавшего скрытное, недоступное место, затулье, притулье, для защиты, приюта или заточения.
К тому вечеру молодой человек готовился особенно тщательно, поскольку на нем должна была присутствовать любимая девушка – Варенька, «высокая, стройная, грациозная и величественная» с ласковой и всегда веселой улыбкой. Весь вечер Иван Васильевич танцевал с Варенькой и «без вина был пьян любовью». Вальсы и мазурки сменялись кадрилями и польками, шампанское лилось рекой, благосклонные улыбки и взгляды Вареньки, ее нежный смех кружили голову. Ивана Васильевича переполняло счастье. Особенно яркое впечатление произвел на него танец Вареньки с отцом – красивым статным стариком в чине полковника. После ужина Иван Васильевич опять танцевал с Варенькой, и «счастье его росло и росло». Но утром произошли события, которые круто изменили его настроение, да и всю его жизнь. Придя домой после бала, юноша понял, что переполняющие его чувства не дадут ему уснуть, и вышел прогуляться, бессознательно направляясь туда, где жила его любимая. Но здесь счастливые мечты Ивана Васильевича развеяла сцена страшного наказания беглого татарина, проводимого сквозь строй солдат, вооруженных палками. Командовал этим действием отец Вареньки, тот самый статный полковник, еще недавно так мило танцевавший с дочерью на балу. Одни солдаты вели раздетого по пояс человека, привязанного к ружьям, а остальные солдаты били его палками. Иван Васильевич увидел мокрую, красную, неестественную спину солдата, который просил помиловать его. А рядом с беднягой Иван Васильевич увидел полковника, который не только шел радом, но и внимательно наблюдал за исполнением наказания. Увидев Ивана Васильевича, полковник отвернулся, как будто не встречал его никогда. Суровая реальность поразила юношу. Он не мог и не хотел поверить, что рядом с праздником существует боль, страдание, жестокость, несправедливость. Герой признается, что «любовь с этого дня пошла на убыль», потому что образ Вареньки постоянно воскрешал в его памяти картину «полковника на площади», и ему становилось как-то неловко и неприятно, он стал все реже и реже с нею видеться. Более того, он отказался от карьеры военного, как планировал раньше. На всю жизнь запомнил эту ужасную картину Иван Васильевич. Другими глазами посмотрел он на окружающих людей – и на себя тоже. Не умея изменить или остановить зло, юноша отказался от своего участия в нем.
Дон идет все прямо, и чем дальше он идет, тем шире становится.
Шат вертится с одной стороны на другую. Дон через всю Россию и впал в Черное море. В нем много рыбы, и по нем ходят барки и пароходы.
Шат зашатался, не вышел из Тульской губернии и впал в реку Упу».
С такими смысловыми объяснениями чаще всего приходится сталкиваться при попытке расшифровать то или иное географическое название. Почему «Шат»? Да потому, что он не идет, а шатается из стороны в сторону. А «Дон» иное дело. Слышите, как звучит слово - будто удар колокола: дон! дон!
В той же Тульской губернии, названной по имени главного губернского города, стоящего на реке Упе при впадении в нее речки Тулицы, можно было услышать такое объяснение : «Река Ту лица по лесам тулится. Лесами в древности наш край славился, и речка эта самая в дремучих лесах тулилась, пряталась. Отсюда ей и название пошло».
Насчет лесов спорить, конечно, не приходится. Леса под Тулой были знаменитые, недаром же здесь находилась оборонительная линия - тульские засеки. Да и сейчас еще можно встретить на земле Тульской области остатки этих лесов. Но происхождение названия речки от русского глагола «тулиться», то есть прятаться, скрываться, хорониться, весьма сомнительно, как сомнительно и предположение В. И. Даля, не лишенное, впрочем, остроумия: он полагал, что название города произошло от слова «тула», записанного им в бывшей Саратовской губернии и означавшего скрытное, недоступное место, затулье, притулье, для защиты, приюта или заточения.
Но утром произошли события, которые круто изменили его настроение, да и всю его жизнь. Придя домой после бала, юноша понял, что переполняющие его чувства не дадут ему уснуть, и вышел прогуляться, бессознательно направляясь туда, где жила его любимая. Но здесь счастливые мечты Ивана Васильевича развеяла сцена страшного наказания беглого татарина, проводимого сквозь строй солдат, вооруженных палками. Командовал этим действием отец Вареньки, тот самый статный полковник, еще недавно так мило танцевавший с дочерью на балу. Одни солдаты вели раздетого по пояс человека, привязанного к ружьям, а остальные солдаты били его палками. Иван Васильевич увидел мокрую, красную, неестественную спину солдата, который просил помиловать его. А рядом с беднягой Иван Васильевич увидел полковника, который не только шел радом, но и внимательно наблюдал за исполнением наказания. Увидев Ивана Васильевича, полковник отвернулся, как будто не встречал его никогда. Суровая реальность поразила юношу. Он не мог и не хотел поверить, что рядом с праздником существует боль, страдание, жестокость, несправедливость. Герой признается, что «любовь с этого дня пошла на убыль», потому что образ Вареньки постоянно воскрешал в его памяти картину «полковника на площади», и ему становилось как-то неловко и неприятно, он стал все реже и реже с нею видеться. Более того, он отказался от карьеры военного, как планировал раньше.
На всю жизнь запомнил эту ужасную картину Иван Васильевич. Другими глазами посмотрел он на окружающих людей – и на себя тоже. Не умея изменить или остановить зло, юноша отказался от своего участия в нем.