I часть — 1–3-я строфы — развёрнутый образ “сумрака глубокого”; форма диалога (“Слыхал ли?”). Первая часть представляет мир внешний.
II часть — 4–8-я строфы — внутренний мир души лирического героя; диалога нет, что подчёркивается использованием местоимения “мы”, множественным числом глагольной лексики.
Таким образом,Перед нами как бы “перевёрнутая” аристотелевская трагедия. “Арфы лёгкий звон” пробуждает к внутренней, глубинной духовной работе, кульминацией которой становится катарсис, слияние с небом — миг истины. Но “проблеск” не несёт покоя и гармонии, он завершается трагически: заглянуть в Бездну — Беспредельное можно лишь на краткое мгновение (“И не дано ничтожной пыли // Дышать божественным огнём”). За мгновением истины следует наказание “утомительными снами”.
В стихотворении выделяются две части:
I часть — 1–3-я строфы — развёрнутый образ “сумрака глубокого”; форма диалога (“Слыхал ли?”). Первая часть представляет мир внешний.
II часть — 4–8-я строфы — внутренний мир души лирического героя; диалога нет, что подчёркивается использованием местоимения “мы”, множественным числом глагольной лексики.
Таким образом,Перед нами как бы “перевёрнутая” аристотелевская трагедия. “Арфы лёгкий звон” пробуждает к внутренней, глубинной духовной работе, кульминацией которой становится катарсис, слияние с небом — миг истины. Но “проблеск” не несёт покоя и гармонии, он завершается трагически: заглянуть в Бездну — Беспредельное можно лишь на краткое мгновение (“И не дано ничтожной пыли // Дышать божественным огнём”). За мгновением истины следует наказание “утомительными снами”.