В заросшем крапивой больничном дворе стоит небольшой флигель. Сторож Никита — старый отставной солдат, очень исполнительный и любящий порядок человек.
Кровати в комнатах привинчены к полу. В палате номер шесть находятся пять сумасшедших. Еврей Моисейка помешался, когда у него сгорела мастерская. Никого, кроме него, не пускают на улицу. Моисейка любит услужить. Все подаяние, что собирает на улице, отдает сторожу. Своей услужливостью он подражает Ивану Дмитриевичу Громову, который укрывает своих соседей, когда они спят, подает им воду. Но во время срывов Иван Дмитриевич кричит о человеческой подлости, о грешниках и насильниках.
Каждая беседа пожилого человека с молодыми оборачивается поучением. Положение всегда было таким и, вероятно, всегда таким и останется. Постараюсь быть кратким и сказать лишь о самом для себя главном — как оно мне представляется, поделиться опытом прожитой жизни.
Для своих бесед с читателем я избрал форму писем. Это, конечно, условная форма. В читателях моих писем я представляю себе друзей. Письма к друзьям позволяют мне писать просто.
Почему я расположил свои письма именно так? Сперва я пишу в своих письмах о цели и смысле жизни, о красоте поведения, а потом перехожу к красоте окружающего нас мира, к красоте, открывающейся нам в произведениях искусства. Я делаю это потому, что для восприятия красоты окружающего человек сам должен быть душевно красив, глубок, стоять на правильных жизненных позициях. Попробуйте держать бинокль в дрожащих руках — ничего не увидите.
Кровати в комнатах привинчены к полу. В палате номер шесть находятся пять сумасшедших. Еврей Моисейка помешался, когда у него сгорела мастерская. Никого, кроме него, не пускают на улицу. Моисейка любит услужить. Все подаяние, что собирает на улице, отдает сторожу. Своей услужливостью он подражает Ивану Дмитриевичу Громову, который укрывает своих соседей, когда они спят, подает им воду. Но во время срывов Иван Дмитриевич кричит о человеческой подлости, о грешниках и насильниках.
Объяснение:
Каждая беседа пожилого человека с молодыми оборачивается поучением. Положение всегда было таким и, вероятно, всегда таким и останется. Постараюсь быть кратким и сказать лишь о самом для себя главном — как оно мне представляется, поделиться опытом прожитой жизни.
Для своих бесед с читателем я избрал форму писем. Это, конечно, условная форма. В читателях моих писем я представляю себе друзей. Письма к друзьям позволяют мне писать просто.
Почему я расположил свои письма именно так? Сперва я пишу в своих письмах о цели и смысле жизни, о красоте поведения, а потом перехожу к красоте окружающего нас мира, к красоте, открывающейся нам в произведениях искусства. Я делаю это потому, что для восприятия красоты окружающего человек сам должен быть душевно красив, глубок, стоять на правильных жизненных позициях. Попробуйте держать бинокль в дрожащих руках — ничего не увидите.