отражение всего этого мы находим в «повести о том, как один мужик двух генералов прокормил». типичное для народной сказки начало - «жили да были» - задает тон всему дальнейшему повествованию. вполне реалистичное, оно скрыто за фантастическим сюжетом: два генерала, которые «служили…всю жизнь в какой-то регистратуре; там родились, воспитывались и состарились, следовательно, ничего не понимали», на необитаемый остров. и поскольку до этого ни к чему эти герои руки не прикладывали, то на острове не могли добыть себе пищу. и это несмотря на то, что на острове «растут деревья, а на деревьях всякие плоды. хочет генерал достать хоть одно яблоко, да все так высоко висят, что надобно лезть. попробовал полезть – ничего не вышло, только рубашку изорвал». так и остались генералы голодными. единственное, что нашел один из генералов, был старый «нумер «московских ведомостей», который и принялись читать несчастные. чуть ниже щедрин напишет: «из тулы пишут: вчерашнего числа, по случаю поимки в реке упе осетра…был в здешнем клубе фестиваль. виновника торжества внесли на громадном деревянном блюде, обложенного огурчиками и державшего в пасти кусок зелени. доктор п., бывший в тот день дежурным старшиною, заботливо наблюдал, дабы все гости получили по куску. подливка была самая разнообразная и даже почти прихотливая…» здесь проявился один из приемов поэтики жанра сказки салтыкова-щедрина – полемика с противником. но чтением сыт не будешь! голод брал свое. генералы не нашли ничего съестного вокруг себя. и тут их взор обратился друг на друга. в мгновение ока эти два приятеля превращаются в хищников, готовых разорвать и съесть другого. хорошо, что все обошлось малой кровью: «полетели клочья, раздался визг и оханье; генерал, который был учителем каллиграфии, откусил у своего товарища орден и немедленно проглотил» неизвестно, что было бы с этими героями, если бы не встретили они простого мужика. чувствуя свое сословное превосходство, генералы приказали ему добыть им еду. мужику не составило особого труда выполнить из приказ. и здесь очевиден контраст между действующими лицами сказки. генералы изображены салтыковым-щедриным карикатурно. мужик же – это воплощение всех положительных качеств, которыми обладает простой народ: смекалка, трудолюбие, готовность к трудностям. мужик «полез сперва-наперво на дерево и нарвал генералам по десятку самых спелых яблок, а себе взял одно, кислое. потом покопался в земле и добыл оттуда картофелю; потом взял два куска дерева, потер их друг об дружку и извлек огонь. потом из собственных волос сделал силок и поймал рябчика. наконец, развел огонь и напек столько разной провизии, что генералам пришло даже на мысль: не дать ли и тунеядцу частичку? » самое поразительное, что старания мужика не были оценены нерадивыми генералами. даже когда они, по прибытию в петербург, получили деньги, то отправили своему спасителю, будто бы в знак , «рюмку водки да пятак: веселись, мужичина! » итак, анализируемая сказка построена на контрасте положительного (в лице мужика) и отрицательного (на примере двух генералов). и в этом противопоставлении заключено отражение социально-общественных явлений, которые были присущи реальной действительности, существующим порядкам россии того времени. здесь проявились те искренние чувства салтыкова-щедрина, которые были свойственны сатирику по отношению к народу и «высшему» сословию. мне кажется, слово «высшее» действительно стоит заключить в кавычки. и этому есть простое объяснение: те самые неприспособленные к жизни генералы, которых салтыков-щедрин обличает в «повести о том, как один мужик двух генералов прокормил».
У каждой религии есть свои символы и характерные черты. В православии одной из таких отличительных особенностей является колокольный звон, которому приписывают очищать человеческие души от скверны. Попытки передать словами те ощущения, которые испытывает человек, слыша его, предпринимались неоднократно. Однако самая удачная из них по праву принадлежит Алексею Толстому, который в 1840 году написал свое знаменитое стихотворение «Благовест».
Детство будущего поэта, писателя и драматурга в родовом поместье его матери на Черниговщине, и набожная бабка постоянно водила Алексея Толстого в храм. Поэтому одни из самых ярких его воспоминаний этого периода связаны с церковной службой и колокольным звоном. Спустя несколько десятилетий, перебравшись жить в Санкт-Петербург, поэт подолгу любовался храмами северной российской столицы, которые вызывали у Толстого целую гамму чувств, подчас весьма сложных и противоречивых. Именно им посвящено стихотворение «Благовест», в котором автор отмечает, что звон колоколов «звучит так дивно и так уныло». Он навевает на поэта воспоминания о далеко не самом счастливом детстве без отца, который ушел из семьи практически сразу же после рождения сына. Слыша колокольный звон, поэт признается, что «непонятной томим тоскою», которая требует выхода в виде слез и покаяния, отречения «от дела злого».
У каждой религии есть свои символы и характерные черты. В православии одной из таких отличительных особенностей является колокольный звон, которому приписывают очищать человеческие души от скверны. Попытки передать словами те ощущения, которые испытывает человек, слыша его, предпринимались неоднократно. Однако самая удачная из них по праву принадлежит Алексею Толстому, который в 1840 году написал свое знаменитое стихотворение «Благовест».
Детство будущего поэта, писателя и драматурга в родовом поместье его матери на Черниговщине, и набожная бабка постоянно водила Алексея Толстого в храм. Поэтому одни из самых ярких его воспоминаний этого периода связаны с церковной службой и колокольным звоном. Спустя несколько десятилетий, перебравшись жить в Санкт-Петербург, поэт подолгу любовался храмами северной российской столицы, которые вызывали у Толстого целую гамму чувств, подчас весьма сложных и противоречивых. Именно им посвящено стихотворение «Благовест», в котором автор отмечает, что звон колоколов «звучит так дивно и так уныло». Он навевает на поэта воспоминания о далеко не самом счастливом детстве без отца, который ушел из семьи практически сразу же после рождения сына. Слыша колокольный звон, поэт признается, что «непонятной томим тоскою», которая требует выхода в виде слез и покаяния, отречения «от дела злого».