Печорин, как чувствуют почти все читатели и критики, — персонаж трагический. Кстати сказать, в романе он ни разу не назван по имени (оно так и остается неизвестным). Все, не исключая и автора, употребляют только фамилию — Печорин. Получается, что он почти в буквальном смысле слова — человек без имени, без христианского имени, чем подчеркивается демонизм героя. Однако трагическую, чисто человеческую пустоту души Печорина обнаруживает его знаменитый монолог в виде записи в журнале (дневнике) перед дуэлью с Грушницким: «Пробегаю в памяти все мое и спрашиваю себя невольно: зачем я жил? для какой цели я родился?.. А, верно, она существовала, и, верно, было мне назначение высокое, потому что я чувствую в душе моей силы необъятные... Но я не угадал этого назначения, из горнила их я вышел тверд и холоден как железо, но утратил навеки пыл благородных стремлений — лучший цвет жизни. И с той поры сколько раз уже я играл роль топора в руках судьбы! Как орудье казни, я упадал на голову обреченных жертв, часто без злобы, всегда без сожаленья... Моя любовь никому не принесла счастья, потому что я ничем не жертвовал для тех, кого любил: я любил для себя, для своего удовольствия; я только удовлетворял странную потребность сердца, с жадностью поглощая их чувства, их нежность, их радости и страданья — и никогда не мог насытиться... И, может быть, я завтра умру!., и не останется на земле ни одного существа, которое бы поняло меня совершенно. Одни почитают меня хуже, другие лучше, чем я на самом деле... Одни скажут: он был добрый малый, другие — мерзавец. И то и другое будет ложно. После этого стоит ли труда жить? а все живешь — из любопытства: ожидаешь чего-то нового... Смешно и досадно!»
Печорин, как чувствуют почти все читатели и критики, — персонаж трагический. Кстати сказать, в романе он ни разу не назван по имени (оно так и остается неизвестным). Все, не исключая и автора, употребляют только фамилию — Печорин. Получается, что он почти в буквальном смысле слова — человек без имени, без христианского имени, чем подчеркивается демонизм героя. Однако трагическую, чисто человеческую пустоту души Печорина обнаруживает его знаменитый монолог в виде записи в журнале (дневнике) перед дуэлью с Грушницким: «Пробегаю в памяти все мое и спрашиваю себя невольно: зачем я жил? для какой цели я родился?.. А, верно, она существовала, и, верно, было мне назначение высокое, потому что я чувствую в душе моей силы необъятные... Но я не угадал этого назначения, из горнила их я вышел тверд и холоден как железо, но утратил навеки пыл благородных стремлений — лучший цвет жизни. И с той поры сколько раз уже я играл роль топора в руках судьбы! Как орудье казни, я упадал на голову обреченных жертв, часто без злобы, всегда без сожаленья... Моя любовь никому не принесла счастья, потому что я ничем не жертвовал для тех, кого любил: я любил для себя, для своего удовольствия; я только удовлетворял странную потребность сердца, с жадностью поглощая их чувства, их нежность, их радости и страданья — и никогда не мог насытиться...
И, может быть, я завтра умру!., и не останется на земле ни одного существа, которое бы поняло меня совершенно. Одни почитают меня хуже, другие лучше, чем я на самом деле... Одни скажут: он был добрый малый, другие — мерзавец. И то и другое будет ложно. После этого стоит ли труда жить? а все живешь — из любопытства: ожидаешь чего-то нового... Смешно и досадно!»