Самый яркий, интересный образ в комедии "Ревизор" - это Хлестаков. Это незначительный чиновник из Петербурга.
По приезде в выдуманны город (город N) "да, отсюда, хоть три года скачи, ни до какого государства не доедешь" Хлестаков останавливается в гостинице, где его и увидели Добчинский и Бобчинский. Еогда городничий приехал к Хлестакову, "ревизор решил, что его заберут в полицию. Однако, немного поговорив с городничим, он храбриться. Он совсем не понимает, что его принимают за другого. Только перед самым отъездом он начинает смутно догадываться, что его приняли за генерал-губернатора. Хлестаков не строит никах планов по обману городских чиновников, они обманываются сами. Хлестаков врет, но городничий и другие не могут это понять, потому что "ревизор" сам не замечает, что это ложь, а не реальность, это мечты. Он жил мечтами. Гогол писал: "Хлестаков сам позабывает, что лжет, и уже сам почти верит тому, что говорит". Такого поворота событий Сквозник-Дмухановский не ожидал. Он смог бы раскусить лжеца, такого же, как он. Хлестаков не собирался выдавать себя за ревизора, он был собой. Он чистосердечен, прямолинеен, что у не на уме, то и на языке. Чиновники принимают за правду то, что было выдумкой.
Шиллера поминает Павел Петрович Кирсанов в споре с Базаровым.
Глава VI
Павел Петрович взглянул на Аркадия, как бы желая сказать ему: "Учтив твой друг, признаться". - Что касается до меня, - заговорил он опять, не без некоторого усилия, - я немцев, грешный человек, не жалую. О русских немцах я уже не упоминаю: известно, что это за птицы. Но и немецкие немцы мне не по нутру. Еще прежние туда-сюда; тогда у них были - ну, там Шиллер, что ли. Гетте... Брат вот им особенно благоприятствует... А теперь пошли все какие-то химики да материалисты...
О Рафаэле начинает говорить тоже Павел Петрович, Базаров высказывает своё мнение об этом художнике.
Глава Х - Так, так. Сперва гордость почти сатанинская, потом глумление. Вот, вот чем увлекается молодежь, вот чему покоряются неопытные сердца мальчишек! Вот, поглядите, один из них рядом с вами сидит, ведь он чуть не молится на вас, полюбуйтесь. (Аркадий отворотился и нахмурился.) И эта зараза уже далеко распространилась. Мне сказывали, что в Риме наши художники в Ватикан ни ногой. Рафаэля считают чуть не дураком, потому что это, мол, авторитет; а сами бессильны и бесплодны до гадости, а у самих фантазия дальше "Девушки у фонтана" не хватает, хоть ты что! И написана-то девушка прескверно. По-вашему, они молодцы, не правда ли? - По-моему, - возразил Базаров. - Рафаэль гроша медного не стоит, да и они не лучше его.
Руссо вспоминает Василий Иванович Базаров.
Глава XXI
Встав с постели, Аркадий раскрыл окно - и первый предмет, бросившийся ему в глаза, был Василий Иванович. В бухарском шлафроке, подпоясанный носовым платком, старик усердно рылся в огороде. Он заметил своего молодого гостя и, опершись на лопатку, воскликнул: - Здравия желаем! Как почивать изволили? - Прекрасно, - отвечал Аркадий. - А я здесь, как видите, как некий Цинциннат, грядку под позднюю репу отбиваю. Теперь настало такое время, - да и слава Богу! - что каждый должен собственными руками пропитание себе доставать, на других нечего надеяться: надо трудиться самому. И выходит, что Жан-Жак Руссо прав. Полчаса тому назад, сударь вы мой, вы бы увидали меня в совершенно другой позиции. Одной бабе, которая жаловалась на гнетку - это по-ихнему, а по-нашему - дизентерию, я... как бы выразиться лучше... я вливал опиум; а другой я зуб вырвал. Этой я предложил эфиризацию... только она не согласилась. Все это я делаю gratis - анаматер*. Впрочем, мне не в диво: я ведь плебей, homo novus** - не из столбовых, не то, что моя благоверная... А не угодно ли сюда, в тень, вдохнуть перед чаем утреннюю свежесть?
Перечитайте указанные главы или хотя бы процитированные мной отрывки из романа, и Вы поймёте, с какой целью упоминаются в романе и Шиллер, и Рафаэль, и Руссо. Думаю вот ответ :*
Сама писала))
Самый яркий, интересный образ в комедии "Ревизор" - это Хлестаков. Это незначительный чиновник из Петербурга.
По приезде в выдуманны город (город N) "да, отсюда, хоть три года скачи, ни до какого государства не доедешь" Хлестаков останавливается в гостинице, где его и увидели Добчинский и Бобчинский. Еогда городничий приехал к Хлестакову, "ревизор решил, что его заберут в полицию. Однако, немного поговорив с городничим, он храбриться. Он совсем не понимает, что его принимают за другого. Только перед самым отъездом он начинает смутно догадываться, что его приняли за генерал-губернатора.
Хлестаков не строит никах планов по обману городских чиновников, они обманываются сами. Хлестаков врет, но городничий и другие не могут это понять, потому что "ревизор" сам не замечает, что это ложь, а не реальность, это мечты. Он жил мечтами. Гогол писал: "Хлестаков сам позабывает, что лжет, и уже сам почти верит тому, что говорит". Такого поворота событий Сквозник-Дмухановский не ожидал. Он смог бы раскусить лжеца, такого же, как он. Хлестаков не собирался выдавать себя за ревизора, он был собой. Он чистосердечен, прямолинеен, что у не на уме, то и на языке. Чиновники принимают за правду то, что было выдумкой.
Рафаэль, Шиллер, Жан Жак Руссо
Шиллера поминает Павел Петрович Кирсанов в споре с Базаровым.Глава VI
Павел Петрович взглянул на Аркадия, как бы желая сказать ему: "Учтив твой друг, признаться".
- Что касается до меня, - заговорил он опять, не без некоторого усилия, - я немцев, грешный человек, не жалую. О русских немцах я уже не упоминаю: известно, что это за птицы. Но и немецкие немцы мне не по нутру. Еще прежние туда-сюда; тогда у них были - ну, там Шиллер, что ли. Гетте... Брат вот им особенно благоприятствует... А теперь пошли все какие-то химики да материалисты...
О Рафаэле начинает говорить тоже Павел Петрович, Базаров высказывает своё мнение об этом художнике.
Глава Х
- Так, так. Сперва гордость почти сатанинская, потом глумление. Вот, вот чем увлекается молодежь, вот чему покоряются неопытные сердца мальчишек! Вот, поглядите, один из них рядом с вами сидит, ведь он чуть не молится на вас, полюбуйтесь. (Аркадий отворотился и нахмурился.) И эта зараза уже далеко распространилась. Мне сказывали, что в Риме наши художники в Ватикан ни ногой. Рафаэля считают чуть не дураком, потому что это, мол, авторитет; а сами бессильны и бесплодны до гадости, а у самих фантазия дальше "Девушки у фонтана" не хватает, хоть ты что! И написана-то девушка прескверно. По-вашему, они молодцы, не правда ли?
- По-моему, - возразил Базаров. - Рафаэль гроша медного не стоит, да и они не лучше его.
Руссо вспоминает Василий Иванович Базаров.
Глава XXI
Встав с постели, Аркадий раскрыл окно - и первый предмет, бросившийся ему в глаза, был Василий Иванович. В бухарском шлафроке, подпоясанный носовым платком, старик усердно рылся в огороде. Он заметил своего молодого гостя и, опершись на лопатку, воскликнул:
- Здравия желаем! Как почивать изволили?
- Прекрасно, - отвечал Аркадий.
- А я здесь, как видите, как некий Цинциннат, грядку под позднюю репу отбиваю. Теперь настало такое время, - да и слава Богу! - что каждый должен собственными руками пропитание себе доставать, на других нечего надеяться: надо трудиться самому. И выходит, что Жан-Жак Руссо прав. Полчаса тому назад, сударь вы мой, вы бы увидали меня в совершенно другой позиции. Одной бабе, которая жаловалась на гнетку - это по-ихнему, а по-нашему - дизентерию, я... как бы выразиться лучше... я вливал опиум; а другой я зуб вырвал. Этой я предложил эфиризацию... только она не согласилась. Все это я делаю gratis - анаматер*. Впрочем, мне не в диво: я ведь плебей, homo novus** - не из столбовых, не то, что моя благоверная... А не угодно ли сюда, в тень, вдохнуть перед чаем утреннюю свежесть?
Перечитайте указанные главы или хотя бы процитированные мной отрывки из романа, и Вы поймёте, с какой целью упоминаются в романе и Шиллер, и Рафаэль, и Руссо. Думаю вот ответ :*