Рыбаки Рыбаки тянули сеть; сеть была тяжелой, и они радовались и приплясывали, предвкушая богатый улов. Но когда сеть вытащили, оказалось, что рыбы в ней совсем немного, а полна камнями и песком. И стали рыбаки безмерно горевать: досадовали они не столько из-за самой неудачи, сколько из-за того, что надеялись совсем на другое. Но был среди них один старик, и сказал он: "Полно, друзья: думается мне, что радость и горе друг другу сестры, и сколько мы радовались, столько должны были и горевать". Так и мы должны взирать на изменчивость жизни и не обольщаться успехами, словно они наши навек: даже после самой ясной погоды приходит ненастье.
Жадность Однажды Жадность вдруг не жадной стала, Она чужое щедро раздавала. И кто сказал, позвольте мне узнать, Посмеет Жадность Скрягой называть?! Лень Лень от рождения ленивою была И потому забросила дела. Но всякий раз, чужим куском давясь, Она за дело мысленно бралась. Гордыня Гордыню как-то проучить решили, Ей дело уголовное пришили. В истерике задергалась Гордыня, Ведь гордости в ней не было в помине. Ревность Однажды Ревность Верность повстречала И яростно в лицо ей прокричала: "Хоть Бог свидетель, что святая ты давно, Но я тебе не верю все равно!" Зависть Завидовала Зависть всем подряд И от напряга почернела, говорят, Но черной она стала изнутри, Не рассмотреть порок, как ни смотри. Вот почему, как правило, бывает, Чернуха-Зависть себя белой называет. Чревоугодие Ни грех бы было нам признаться, Мы любим часто объедаться. Но создаем при этом шум, Что, дескать, мы питаем ум. Тогда зачем же всякий раз Смываем мысли в унитаз?!
Наверно она их найти не сможет я их из днище взяла
Рыбаки тянули сеть; сеть была тяжелой, и они радовались и
приплясывали, предвкушая богатый улов. Но когда сеть вытащили,
оказалось, что рыбы в ней совсем немного, а полна камнями и песком. И
стали рыбаки безмерно горевать: досадовали они не столько из-за самой
неудачи, сколько из-за того, что надеялись совсем на другое. Но был
среди них один старик, и сказал он: "Полно, друзья: думается мне, что
радость и горе друг другу сестры, и сколько мы радовались, столько
должны были и горевать".
Так и мы должны взирать на изменчивость жизни и не обольщаться
успехами, словно они наши навек: даже после самой ясной погоды приходит
ненастье.
Жадность
Однажды Жадность вдруг не жадной стала,
Она чужое щедро раздавала.
И кто сказал, позвольте мне узнать,
Посмеет Жадность Скрягой называть?!
Лень
Лень от рождения ленивою была
И потому забросила дела.
Но всякий раз, чужим куском давясь,
Она за дело мысленно бралась.
Гордыня
Гордыню как-то проучить решили,
Ей дело уголовное пришили.
В истерике задергалась Гордыня,
Ведь гордости в ней не было в помине.
Ревность
Однажды Ревность Верность повстречала
И яростно в лицо ей прокричала:
"Хоть Бог свидетель, что святая ты давно,
Но я тебе не верю все равно!"
Зависть
Завидовала Зависть всем подряд
И от напряга почернела, говорят,
Но черной она стала изнутри,
Не рассмотреть порок, как ни смотри.
Вот почему, как правило, бывает,
Чернуха-Зависть себя белой называет.
Чревоугодие
Ни грех бы было нам признаться,
Мы любим часто объедаться.
Но создаем при этом шум,
Что, дескать, мы питаем ум.
Тогда зачем же всякий раз
Смываем мысли в унитаз?!
Наверно она их найти не сможет я их из днище взяла