Размышляя о духе поэмы «Мцыри», я ощущаю неоднозначность понятия «исповедь» в контексте произведения. Пламенные излияния Мцыри и слово «исповедь» с его обычным толкованием – покаяние в грехах перед священником – просто несовместимы. Нет, Мцыри вовсе не безгрешен. Конечно, он «душой дитя», ведь он не искушён настолько, как мог бы быть, живя в другой среде. Но неискушённость эта скорее вынужденная. В грехах своих герой вовсе не кается («и о прощенье не молю»), а скорее желал бы их в своей жизни пройти, многое постичь, дорваться до этой круговерти не на три коротких дня, а нажиться, надышаться этим. Я больше не смог придумать.
Я больше не смог придумать.