Сделать пересказ данного текста Головна площа Подолу давня, як сам Київ. Адже саме тут під час прокладання траси метрополітену знайдено залишки дерев'яних житлових будинків X століття.
Ця площа мала різні назви. Після того, як тут збудували Магістрат, її нарекли Магістратською. Пізніше площу перейменували на Контрактову, бо саме тут відбувалися контрактові ярмарки, їх проведення було надзвичайно важливим для економічного життя Києва. Адже на контракти, тобто для укладення угод про купівлю чи продаж сільськогосподарської продукції, промислових чи ремісничих виробів з'їжджалися купці з багатьох європейських країн. Тут оформляли позички, продавали чи заставляли майно.
Перші ярмарки відбувалися в приміщенні Магістрату, пізніше для них було споруджено спеціальний Контрактовий будинок.
Цікавою особливістю Контрактової площі був фонтан. Він становив центральну частину першого в Києві водогону. Воду з фонтана використовували усі, хто жив у межах чималої площі.
1748 року київський архітектор Іван Григорович-Барський на місці давнього дерев'яного збудував тут кам'яний, круглий у плані павільйон, перекритий куполом в стилі українського бароко.
Спочатку в павільйоні було встановлено статую ангела, що тримав посуд, з якого виливалась вода. Фонтан мав назву «Феліціан» .
У 80-ті роки XVIII століття на фасадах павільйону було прилаштовано сонячні годинники.
На початку XIX століття фігура ангела була замінена на скульптурну групу «Самсон, що роздирає пащу левові».
Персонаж Вітхого Завіту зображений кремезним кривоногим велетнем. Мордована ним тварина більше нагадує безпородного собаку, ніж царя звірів. Дехто з краєзнавців стверджує, що київську скульптуру встановлено у насмішку над офіціозним петергофським Самсоном, статуя якого оздоблює каскад фонтанів заміського царського палацу.
Біля київського «Самсона» велася жвава торгівля штучними квітами, натільними хрестиками, дешевими сережками. Повір'я стверджувало: той, хто тричі нап'ється з фонтана, назавжди оселиться в Києві.
Вода з фонтана була на диво смачною й чистою. То ж не дивина, що багато хто з прочан у глеку ніс її додому, щоб пригостити рідню.
У 20-х роках статую було знято, фонтан зруйновано. У первісному вигляді його відновили 1981 року.
Отзыв на сказку Андерсена "Соловей".
В этой замечательной и очень интересной сказке рассказывается о волшебном соловье. Соловье, который мог своим пением будить сердца людей, но при этом был живым. И в ней же говорится совсем о другом соловье - о механической игрушке на шестеренках, которая могла исключительно точно повторить одну соловьиную песню.
Император и придворные были восхищены игрушечным соловьем, но простые люди чувствовали, что в его пении нет чувств, нет души и поэтому продолжали любить простого соловья.
И вполне закономерно, что игрушечный соловей сломался, а настоящий продолжал петь. И только его пение императора, заставив уйти саму смерть.
Мне понравилась эта история, потому что она говорит нам о том, что искусственные никогда не заменят чудеса природы, что человек только копировать, но не превзойти природу.
Объяснение:
Возможны два взаимоисключающих утверждения: “Несмотря на внешнюю чёрствость и даже грубость Базарова в обращении с родителями, он нежно любит их” (Г.Бялый) и “Разве не проявляется в отношении Базарова к родителям та душевная чёрствость, которая не может быть оправдана”. Однако в диалоге Базарова и Аркадия точки над i расставлены:
“— Так видишь, какие у меня родители. Народ не строгий.
— Ты их любишь, Евгений?
— Люблю, Аркадий!”
Здесь стоит вспомнить и сцену смерти Базарова, и его последний разговор с отцом, и к Одинцовой, и финал романа — пейзаж сельского кладбища.
Получается, что отношение отцов к детям и детей к отцам похожи: отцы стремятся понять детей, дети уважают чувства отцов. Однако по мере развития сюжета взаимоотношения отцов и детей рассматриваются в несколько ином плане. Перед нами не только взаимоотношения поколений, взаимоотношения людей разных политических убеждений. Отсюда конфликт — не возрастной, а социальный. И решается он в пользу детей. Приговор отцам произносит Базаров, затем они сами признают своё поражение, а в заключение звучит голос автора: “Да он и был мертвец”. Базарову можно торжествовать? Конфликт разрешён, но роман — продолжается. И заканчивается — смертью героя, которая отнюдь не “случайность” в художественной логике романа. Дело в том, что в названии три слова. Союз “и” выступает здесь в своём прямом значении — соединительном. Потому что в жизни всегда есть чёрное и белое, правда и ложь, рождение и смерть, отцы и дети. И, наверное, правда на стороне жизни, а не на стороне отцов или детей: “Какое бы страстное, грешное, бунтующее сердце ни скрылось в могиле, цветы, растущие на ней, безмятежно глядят на нас своими невинными глазами: не об одном вечном спокойствии говорят нам они, о том великом спокойствии «равнодушной» природы; они говорят также о вечном примирении и о жизни бесконечной”. Трудно удержаться и ещё от одной цитаты. В своей статье, посвящённой роману, критик Н.Н. Страхов заметил, что Тургенев подошёл и к “отцам”, и к “детям” с одинаковой мерой. “Это одинаковая мера, эта общая точка зрения у Тургенева есть Жизнь человеческая, в самом широком её значении”.
Объяснение: