Родившись и проведя детство в Москве и тихой подмосковной Тарусе, Марина Ивановна Цветаева на всю жизнь сохранила признательность и теплоту к родным местам. Как бы ни было тяжело и горько в отдельные годы жизни, она всегда с любовью вспоминала уютную профессорскую квартиру, бурные пассажи матери на рояле, безмятежное и счастливое детство, и в памяти всплывал родной город. Облака - вокруг, Купола - вокруг. Надо всей Москвой — Сколько хватит рук! - Возношу тебя, бремя лучшее, Деревцо мое Невесомое! Где бы ни жила Цветаева впоследствии, она не могла забыть Россию, свой родной город, ставший для нее путеводной звездой, в который в конце концов надеялась вернуться. Из рук моих — нерукотворный град Прими, мой странный, мой прекрасный брат. По церковке - все сорок сороков И реющих над ними голубков... Надо было обладать мужеством и огромной волей, чтобы, оказавшись в эмиграции, заброшенной и позабытой, сохранять в душе теплое чувство к родине, не озлобиться, не проклясть всех. У Цветаевой хватило сил остаться самой собой, не переносить обиды, несправедливо нанесенные людьми, на родной город, казалось, отторгнувший ее. Марина Ивановна понимала, что “людишки творят ее судьбу”, а любовь к России и к Москве — вечна, переживет десятилетия, когда восторжествует справедливость.
Облака - вокруг, Купола - вокруг.
Надо всей Москвой — Сколько хватит рук! -
Возношу тебя, бремя лучшее,
Деревцо мое Невесомое!
Где бы ни жила Цветаева впоследствии, она не могла забыть Россию, свой родной город, ставший для нее путеводной звездой, в который в конце концов надеялась вернуться.
Из рук моих — нерукотворный град
Прими, мой странный, мой прекрасный брат.
По церковке - все сорок сороков
И реющих над ними голубков...
Надо было обладать мужеством и огромной волей, чтобы, оказавшись в эмиграции, заброшенной и позабытой, сохранять в душе теплое чувство к родине, не озлобиться, не проклясть всех. У Цветаевой хватило сил остаться самой собой, не переносить обиды, несправедливо нанесенные людьми, на родной город, казалось, отторгнувший ее. Марина Ивановна понимала, что “людишки творят ее судьбу”, а любовь к России и к Москве — вечна, переживет десятилетия, когда восторжествует справедливость.