Сама по себе природа вечна и почти неизменна. Пройдёт сто лет,
люди придумают новые машины, побывают на Марсе, а леса будут
такими же, и так же будет пригоршнями разбрасывать ветер золотой
берёзовый лист. И так же, как сейчас, природа будет будить в человеке
порывы творчества. И так же будет страдать, ненавидеть и любить
человек...
Плыли мы как-то вниз по Ветлуге на старой деревянной барже.
Рабочие леспромхоза, их было человек десять, играли в карты, лениво
переговаривались и курили. А две поварихи и женщина из района сидели на
корме и ели яблоки. Река сначала была узкой, берега унылы, с лозняком
и ольхой, с корягами на белом песке. Но вот баржа обогнула отмель
и вышла на широкий простор. Глубокая и тихая вода лакированно
блестела, словно в реку вылили масло, и в это чёрное зеркало смотрелись
с обрыва задумчивые ели, тонкие берёзки, тронутые желтизной. Рабочие
отложили карты, а женщины перестали есть. Несколько минут стояла
тишина. Только катер постреливал глушителем, да за кормой вскипала
пена.
Вскоре мы вышли на самую середину реки, и, когда за изгибом
показался хуторок с убегающей в поле дорогой, женщина склонила голову
набок и запела тихо:
Куда бежишь, тропинка милая,
Куда зовёшь, куда ведёшь...
Поварихи тоже стали глядеть на дорогу и, пока женщина делала
паузу, как бы забыв что-то, повторили первые слова песни, а потом уж
все вместе ладно и согласно закончили:
Кого ждала, кого любила я,
Уж не воротишь, не вернёшь...
Они некоторое время молчали, не отрывая серьёзных лиц от берега,
и, вздохнув, поправив платочки, продолжали петь, смотря друг на друга
и как бы чувствуя родство душ.
А мужчины, сдвинув брови и поджав губы, тоже уставились на
хуторок, и кое-кто из них невольно подтягивал, не зная слов или
стесняясь петь в голос. И целый час все вместе пели они эту песню,
по нескольку раз повторяя одни и те же строчки, а баржа катила себе
вниз по Ветлуге, по лесной дикой реке. Я смотрел на них, вдохновлённых,
и думал о том, что вот все они разные, а сейчас вдруг как бы
одинаковыми стали, что-то заставило их сблизиться, забыться,
почувствовать вечную красоту. Ещё подумал я и о том, что красота,
видно, живёт в сердце каждого человека и очень важно суметь
разбудить её, не дать ей умереть, не проснувшись.
(По Ю.Т. Грибову)
Задание было необычным. Называлось оно особым. Командир бригады морских пехотинцев полковник Горпищенко так и сказал:
— Задание необычное. Особое. — Потом переспросил: — Понятно?
— Понятно, товарищ полковник, — ответил старшина-пехотинец — старший над группой разведчиков.
Был он вызван к полковнику один. Вернулся к своим товарищам. Выбрал в двоих, сказал:
— Собирайтесь. Задание выпало нам особое.
Однако что за особое, пока старшина не говорил.
Дело было под новый, 1942 год. Ясно разведчикам: в такую-то ночь, конечно, задание сверхособое. Идут разведчики за старшиной, переговариваются:
— Может, налёт на фашистский штаб?
— Бери выше, — улыбается старшина.
— Может, в плен генерала схватим?
— Выше, выше, — смеётся старший.
Переправились ночью разведчики на территорию, занятую фашистами, продвинулись вглубь. Идут осторожно, крадучись.
Опять разведчики:
— Может, мост, как партизаны, идём взрывать?
— Может, на фашистском аэродроме произведём диверсию?
Смотрят на старшего. Улыбается старший.
Ночь. Темнота. Немота. Глухота. Идут в фашистском тылу разведчики. Спускались с кручи. На гору лезли. Вступили в сосновый лес. Крымские сосны вцепились в камни. Запахло приятно хвоей. Детство солдаты вспомнили.
Подошёл старшина к одной из сосенок. Обошёл, посмотрел, даже ветви рукой пощупал.
— Хороша?
— Хороша, — говорят разведчики.
Увидел рядом другую.
— Эта лучше?
— Сдаётся, лучше, — кивнули разведчики.
— Пушиста?
— Пушиста.
— Стройна?
— Стройна!
— Что же — к делу, — сказал старшина. Достал топор и срубил сосенку. — Вот и всё, — произнёс старшина. Взвалил сосенку себе на плечи. — Вот и управились мы с заданием.
— Вот те и на, — вырвалось у разведчиков.
На следующий день разведчики были отпущены в город, на новогоднюю ёлку к детям в детский дошкольный подземный сад.
Стояла сосенка. Стройна. Пушиста. Висят на сосенке шары, гирлянды, разноцветные фонарики горят.
Вы спросите: почему же сосна, не ёлка? Не растут в тех широтах ёлки. Да и для того, чтобы сосенку добыть, надо было к фашистам в тылы пробраться.
Не только здесь, но и в других местах Севастополя зажглись в тот нелёгкий год для детей новогодние ёлки.
Видать, не только в бригаде морских пехотинцев у полковника Горпищенко, но и в других частях задание для разведчиков в ту предновогоднюю ночь было особым.
Невдалеке - на небольшом расстоянии от чего-либо;
берлога - 1. Логово медведя.
2. перен. разг. Запущенное, убогое жилище. // разг. Любое жилище;
промысел - добывание, добыча кого-л., чего-л. (обычно зверя, птицы, рыбы). // Охота, ловля;
пенька - грубое лубяное волокно, полученное из стеблей конопли;
пуд - старая русская мера веса, равная 16 38 кг;
борозда - углубление в земле, образованное при вспахивании плугом или другим пахотным орудием;
сажень - старая русская мера длины, равная трем аршинам (2 13 м)