В произведении встречаются люди разного общества от Фамусова и Хлёстовой до крепостных слуг. Представителем передового, революционно настроенного общества является Александр Андреевич Чацкий, ему противопоставлено консервативное фамусовское общество, в которое входит и старшее поколение (Скалозуб, Хрюмина) , и молодёжь (Софья, Молчалин) . Члены фамусовского общества ценят человека только по происхождению, богатству, а так же положению в обществе. Идеалами для них служат такие люди, как Максим Петрович, надменный вельможа и «охотник поподличать» . Все характерные черты чинопочитания того времени ярко выражены в образе Молчалина: он молчалив, боится высказывать свое мнение, ищет расположение у всех, чей чин выше его собственного, ради того, чтобы стать важным чиновником, он готов на многое. Для Чацкого главным человеческим качеством является богатый духовный мир. Он общается с теми, кто ему действительно интересен и не заискивает перед гостями дома Фамусова. Цель жизни для Павла Афанасьевича и ему подобных – карьера и обогащение. Кумовство – обычное явления в их кругах. Светские люди служат не на благо государства, а ради личной выгоды, это подтверждает заявление полковника Скалозуба: Да, чтоб чины добыть, есть многие каналы; Об них как истинный философ я сужу: Мне только бы досталось в генералы. Чацкий же не желает служить «лицам» , именно ему принадлежит высказывание: «Служить бы рад, прислуживаться тошно» . Александр Андреевич – прекрасно образованный человек. Он три года провел за границей, что изменило его мировоззрение. Чацкий – носитель новых, революционных идей, но именно всё новое и прогрессивное пугает фамусовское общество, а источник «вольномыслия» эти люди видят в просвещении: Ученье – вот чума, ученость – вот причина, Что нынче пуще, чем когда Безумных развелось людей, и дел, и мыслей. Общество увидело в Чацком человека, перечащего основным моральным устоям, именно поэтому слух о его сумасшествии так быстро распространился, и никому не составило труда в него поверить. Фамусов из самого светлого и чистого чувства сумел извлечь выгоду: для своей дочери он избрал в мужья Скалозуба, который «и золотой мешок, и метит в генералы» . Понятно, что при таком отношении, о настоящей любви говорить не приходится. Чацкий много лет сохранял искренние чувства к Софье. Вернувшись в Москву, он надеялся на взаимность, но Софья оказалась под сильным влиянием общества её отца, а также, начитавшись французских романов, она нашла себе «и мужа-мальчика, и мужа-слугу» Молчалина, а он, в свою очередь, с Софьи собирался получить очередной чин: И вот любовника я принимаю вид В угодность дочери такого человека Единственный раз мнения Фамусова и Чацкого совпадают в вопросе о влиянии иностранцев на Россию, но у каждого на то свои причины. Чацкий говорит, как истинный патриот, он противник «пустого, рабского, слепого подражанья» иностранцам, ему противно слушать речь людей фамусовского общества, где господствовало «смешенье языков: французского с нижегородским» . Фамусов негативно относится к иностранцам лишь потому, что он отец, и его дочь может ненароком выйти замуж за какого-нибудь француза. В столкновении с фамусовским обществом Чацкий терпит поражение, но он остается непобежденным, так как понимает необходимость борьбы с «веком минувшим» . Он верит, что будущее принадлежит его собратьям по духу.
Лирический герой этого стихотворения одинок, он страдает от непонимания окружающих его людей, тоскует по другой живой человеческой душе, его удручает однообразие, обыденность мысли. Обычный человек, глядя на водосточную трубу, видит в ней всего лишь уродливо изогнутую конструкцию из металла, имеющую утилитарное назначение. Но лишь поэту в любой вещи, в любой житейской мелочи видится необычное: водосток кажется похожим на флейту, мир – на старую жестяную рыбу или на студень. В отличие от очень многих, поэт воспринимает простую водосточную трубу как изысканный музыкальный инструмент, он слышит «зовы новых губ», то есть новые идеи, новых людей. «И только в великой тоске, будучи лишенным не только океана и любимых уст, но и других, более необходимых вещей, можно заменить океан – для себя и читателей – видом дрожащего студня...», – писал А. Платонов. Платонову с его постоянными мучительными поисками смысла жизни, «вещества существования», с его мечтой о человечности и душевности это стихотворение Маяковского оказалось особенно близким.
Лирический герой Маяковского – бунтарь. Он не мирится с серостью и пошлостью, бездуховностью и унылостью, бросает вызов миру, и ему многое удается изменить: «Я сразу смазал карту будня». «Карта будня» здесь выражает схематичность, упорядоченность, строгую расчисленность (некое расписание) хода жизни. На этой карте пятно выплеснутой краски как бы образует новый, неведомый «материк». Вместе с тем, целый ряд образов стихотворения "А вы могли бы?" («из стакана» – «на блюде студня» – «на чешуе жестяной рыбы») актуализирует в сознании читателя то значение существительного «карта», которое в словаре В.И. Даля приводится после карты географической и перед картой игральной: «Список кушаньям, роспись блюдам. Обед по карте». Во многих произведениях раннего Маяковского едящие люди описываются дотошно и с ненавистью (наблюдение О. Лекманова).
Замечательно, что герой стихотворения воспринимает себя равновеликим целому миру, недаром стихотворение открывается лирическим «я» поэта, а слова, находящиеся в начале или в конце строки, уже в силу своего положения звучат по-особому. Ярким пятном лирический герой врывается в серость мира, выплескивая на него краску искренних чувств. Он «показал на блюде студня косые скулы океана». Казалось бы, это предложение бессмысленное. Действительно, что такое здесь это «блюдо студня»? Вне контекста стихотворения – закусочное блюдо, но в данном случае – это метафора, обозначающая нечто мутное, дряблое, тающее, скользкое, прозаическое, противопоставленное океану. Соседство (сравнение) с «блюдом студня» особенно ярко подчеркивает поэтичность, великолепие, величественность, энергию «океана» с его «косыми скулами» («косыми скулами» в реальном плане могут выступать и океанические волны, в метафорическом же смысле «косые скулы» – это знак собранности, твердости, мужественности, в отличие от аморфности «студня»). Слова в стихотворении, будучи соединенными особым образом, представляют собой как бы новое слово со своим новым значением, и это новое метафорическое значение необыкновенно расширяет семантику стиха.
И вот уже герой не ощущает себя одиноким. В «жестяной рыбе», то есть в холодном, жестоком, механическом мире ему видятся люди, солидарные с ним, герой читает «зовы новых губ». Зарождается чувство единства и, главное, надежда. Надежда на то, что на зов поэта откликнется родственная душа, что в душе обычного человека зазвучат лирические струны. Теоретически при прочтении последней фразы «А вы ноктюрн сыграть могли бы на флейте водосточных труб?» возможна двоякая интонация: интонация вопросительная, с упреком другим, с акцентированием своего собственного превосходства над другими, и интонация вопросительная с надеждой на то, что и другие смогут сыграть ноктюрн на водосточной трубе. Однако название стихотворения подчеркивает, что стихотворение написано именно как обращение к другим с мечтой, мольбой об отклике, о понимании. К тому же местоимение «я», при всей масштабности лирического героя, не выделено в отдельную строку, а «вы» занимает отдельную строку, акцентируется.
Лирический герой этого стихотворения одинок, он страдает от непонимания окружающих его людей, тоскует по другой живой человеческой душе, его удручает однообразие, обыденность мысли. Обычный человек, глядя на водосточную трубу, видит в ней всего лишь уродливо изогнутую конструкцию из металла, имеющую утилитарное назначение. Но лишь поэту в любой вещи, в любой житейской мелочи видится необычное: водосток кажется похожим на флейту, мир – на старую жестяную рыбу или на студень. В отличие от очень многих, поэт воспринимает простую водосточную трубу как изысканный музыкальный инструмент, он слышит «зовы новых губ», то есть новые идеи, новых людей. «И только в великой тоске, будучи лишенным не только океана и любимых уст, но и других, более необходимых вещей, можно заменить океан – для себя и читателей – видом дрожащего студня...», – писал А. Платонов. Платонову с его постоянными мучительными поисками смысла жизни, «вещества существования», с его мечтой о человечности и душевности это стихотворение Маяковского оказалось особенно близким.
Лирический герой Маяковского – бунтарь. Он не мирится с серостью и пошлостью, бездуховностью и унылостью, бросает вызов миру, и ему многое удается изменить: «Я сразу смазал карту будня». «Карта будня» здесь выражает схематичность, упорядоченность, строгую расчисленность (некое расписание) хода жизни. На этой карте пятно выплеснутой краски как бы образует новый, неведомый «материк». Вместе с тем, целый ряд образов стихотворения "А вы могли бы?" («из стакана» – «на блюде студня» – «на чешуе жестяной рыбы») актуализирует в сознании читателя то значение существительного «карта», которое в словаре В.И. Даля приводится после карты географической и перед картой игральной: «Список кушаньям, роспись блюдам. Обед по карте». Во многих произведениях раннего Маяковского едящие люди описываются дотошно и с ненавистью (наблюдение О. Лекманова).
Замечательно, что герой стихотворения воспринимает себя равновеликим целому миру, недаром стихотворение открывается лирическим «я» поэта, а слова, находящиеся в начале или в конце строки, уже в силу своего положения звучат по-особому. Ярким пятном лирический герой врывается в серость мира, выплескивая на него краску искренних чувств. Он «показал на блюде студня косые скулы океана». Казалось бы, это предложение бессмысленное. Действительно, что такое здесь это «блюдо студня»? Вне контекста стихотворения – закусочное блюдо, но в данном случае – это метафора, обозначающая нечто мутное, дряблое, тающее, скользкое, прозаическое, противопоставленное океану. Соседство (сравнение) с «блюдом студня» особенно ярко подчеркивает поэтичность, великолепие, величественность, энергию «океана» с его «косыми скулами» («косыми скулами» в реальном плане могут выступать и океанические волны, в метафорическом же смысле «косые скулы» – это знак собранности, твердости, мужественности, в отличие от аморфности «студня»). Слова в стихотворении, будучи соединенными особым образом, представляют собой как бы новое слово со своим новым значением, и это новое метафорическое значение необыкновенно расширяет семантику стиха.
И вот уже герой не ощущает себя одиноким. В «жестяной рыбе», то есть в холодном, жестоком, механическом мире ему видятся люди, солидарные с ним, герой читает «зовы новых губ». Зарождается чувство единства и, главное, надежда. Надежда на то, что на зов поэта откликнется родственная душа, что в душе обычного человека зазвучат лирические струны. Теоретически при прочтении последней фразы «А вы ноктюрн сыграть могли бы на флейте водосточных труб?» возможна двоякая интонация: интонация вопросительная, с упреком другим, с акцентированием своего собственного превосходства над другими, и интонация вопросительная с надеждой на то, что и другие смогут сыграть ноктюрн на водосточной трубе. Однако название стихотворения подчеркивает, что стихотворение написано именно как обращение к другим с мечтой, мольбой об отклике, о понимании. К тому же местоимение «я», при всей масштабности лирического героя, не выделено в отдельную строку, а «вы» занимает отдельную строку, акцентируется.