Проанализируй портретную и прямую характеристику персонажей рассказа «Муму» и соотнеси их с авторским отношением к Ним.
"...Капитон окинул спокойным взором свой
истасканный и оборванный сюртук, свои
заплатанные панталоны, с особенным вниманием
посмотрел на свои дырявые сапоги, особенно тот, об
носок которого так щеголевато опиралась его правая
ножка..."
Автор сочувствует герою или любуется им
"...Нрава она была весьма смирного, или, лучше
сказать, запуганного; к самой себе она чувствовала
полное равнодушие, других – боялась смертельно..."
"...судя по одним его желтым глазкам и утиному носу,
сама судьба, казалось, определила быть
начальствующим лицом..."
«Одаренный необычайной силой, он работал за
четверых — дело спорилось в его руках, и весело
было смотреть на него, когда он либо пахали,
налегая огромными ладонями на соху, казалось,
один, без лошаденки, взрезывал упругую
грудь земли...»
Автор относится к герою насмешливо, с иронией
«Этот лекарь, которого всё искусство состояло в том,
что он носил сапоги с мягкими подошвами, умел
деликатно браться за пульс, спал четырнадцать
часов в сутки, остальное время всё вздыхал да
6:39 PM
RU
Антиподом Обломова в романе является Штольц. Он изображен Гончаровым как своего рода “новый человек”. Это делец, чуждый и дворянской лени, и служебного карьеризма, отличающийся такой активностью и таким уровнем культуры, которые не были свойственны тогда русскому купечеству. По мнению Штольца, с устройства “школ”, “пристаней”, “ярмарок”, “шоссейных дорог” старые, патриархальные “обломовки” должны превратиться в благоустроенные имения, приносящие доход. Характер Обломова не исчерпывается одной апатией. Илья Ильич пытается “философствовать”. Доброту и искренность патриархальной жизни он противопоставляет нравственной испорченности столичного чиновничье-дворянского общества. Он осуждает его за отсутствие серьезных интересов, за стремление к карьеризму, за взаимное недоброжелательство, прикрытое показной любезностью. В этом отношении я согласна с Обломовым, впрочем, как и автор романа.
Обломов — романтик, мечтающий о тихом семейном счастье. Штольц же — враг “всякой мечты”, всего “загадочного и таинственного”. Но под “мечтою” он разумеет не только розовую романтику, но и всякий идеализм. “То, что не подвергается анализу опыта, практической истины, было в глазах его оптический обман, то или иное отражение лучей и красок на сетке органа зрения, или же, наконец, факт, до которого еще не дошла очередь опыта”,— так разъясняет автор убеждения Штольца.
Гончаров вводит своих главных героев в любовный конфликт, чтобы самой жизнью испытать, чего стоит каждый из них. Поэтому героиня “Обломова” должна была явиться незаурядной личностью. В Ольге Ильинской нет ни барских причуд, ни светского кокетства, ничего манерного, сделанного с умыслом для успеха в жизни. Она отличается “красотой и естественной свободой взгляда, слова, поступка”. В любовных отношениях с такой женщиной оба главных героя Гончарова, Обломов и Штольц, каждый по-своему, терпят поражение. “Золотое”, “честное и верное” сердце Обломова оказывается под сомнением, как и его порядочность, впрочем, этот человек с “глубоким, как колодезь, сердцем” позорно лукавит перед девушкой, ссылаясь на то, что он ее “предупреждал” о своем характере. Ольга понимает, что Обломов “уже давно умер”.
Штольц вновь появляется в романе, чтобы встать на место Ильи Ильича. Показывая парижскую жизнь Штольца с Ольгой, Гончаров хочет раскрыть широту его взглядов, а фактически снижает героя, потому что интересоваться всем — значит ничем не интересоваться всерьез, углубленно, систематически, значит все брать из чужих рук, узнавать с чужих слов. Штольца едва-едва хватало поспевать за томительной торопливостью мысли и воли Ольги. Повествование о жизни с Ольгой Ильинской, которое должно было стать хвалой Штольцу, оказалось, вопреки воле автора, средством разоблачения этого “положительного” героя. Автор сумел показать, что вырождается не только старое русское барство, но и добропорядочные предприниматели исторически не могут стать преемниками старого барства, так как они ограниченны, слабы и не взять на себя разрешение коренных вопросов национальной жизни.
Вот и получается, что ни Обломов, ни Штольц не могут вызвать симпатию, каждый по-своему. А вот Ольга Ильинская — это прообраз русской просвещенной женщины, который еще встретится в произведениях многих писателей XIX века.
Позднее утро в лесу, уже не зима, но еще и не весна. За-
яц-щеголь проснулся и выглянул из-под коряги. Очень хотоелось
есть, но ни в одном углу его норки не было ничего съестного,
даже кусочка осиновой коры. "В столовую идти не хочется, там
гнилая капуста, а в ресторане можно съесть свежую морковь", -
подумал заяц. Он вылез из норки и огляделся. Еще в полях беле-
ет снег, но большие проталины, покрытые травой,
влажно блестели на солнце. Заяц посмотрел на себя:белая шубка
изрядно потрепалась за зиму. " надо уже сменить одеж-
ку", - подумал косой. - Знакомым зайчихам не покажешься в этом
старье" Зайчик вернулся в норку, одел новую серую шубку, при-
чесал хвостик, разгладил усы и не спеша поскакал к ресторану
"Заячий рай". Он весело перескакивал лужи на знакомой тропин-
ке. Вдруг из-за куста мелькнула рыжая молния. Пришлось приба-
вить шагу, началась гонка. Бегут, бегут, бегут, бегут, остав-
ляя множество следов на снегу, и вдруг заяц спрашивает:" А что
мы все бежим, да бежим, даже не познакомившись?"А лиса отвеча-
ет:" Да как-то неудобно, я ведь за вами охочусь, вы хорошо
видны на снегу из-за серой шубки". "Одно другому не мешает", -
ответил заяц. Познакомились, плговорили о погоде, политике, о
еде. Заяц рассказывал о том, ка он был однажды в зимнем ресто-
ране и обедал с одной прекрасной зайчихой морковкой, капустным
салатом, о том, что сегодня не успел еще позавтракать. Лиса,
услыхав слово еда, расплакалась и сказала, что давно не ела и
сильно проголодалась. Заяц был тонким психологом и лисе.
Он повествовал лисе:"Внушайте себе, что вы сможете сделать то,
что вы хотите, что вы не хуже всех, и у вас все получится!"
Заяц вошел в роль и долго рссуждал о высшей материи, забыв,
что перед ним рыжая охотница. Лиса начала самовнушение:" Я
смогу поймать зайца, я не хуже всех, я все смогу!" Произнеся
магические слова, набросилась на зайца и съела его, оставив
только хвостик. Посмотрев на ясное небо, она не спеша пошла по
лесной опушке, аккуратно обходя черную, талую землю. "Рановато
заяц серую шубу надел", - подумала просебя сороко, глядя вслед
лисе. Еще в полях белеет снег...
ещё весны душистой нега А.А. Фет заслуженно и широко известен как тонкий лирик, чуткий художник, создавший яркие, незабываемые картины природы, отразив сложнейшие переживания человеческой души. Фета-лирика не интересовали общественные и политические проблемы современности, за что его, как представителя «чистого искусства», осуждали и высмеивали революционно-демократические литературные деятели. Главными для поэта стали «вечные» темы: природа, любовь, красота. Его стихи музыкальны, его образы волнуют звуками, запахами, они почти ощутимы, зримы, как прекрасные яркие мгновения жизни. Природа у Фета одухотворена и гармонична душе человека, она взаимосвязана с настроением и мироощущением лирического героя. Как писал сам А.А. Фет в предисловии к третьему выпуску стихотворений «Вечерние огни», он хотел бы найти в поэзии «убежище от всех житейских скорбей», и таким убежищем становится для него прежде всего природа, ее неуловимый мир, пронизанный мыслью о красоте и вечности.
Стихотворение «Еще весны душистой нега…» было написано в 1854 году уже известным поэтом, признанным мастером пейзажной лирики. Автор рисует картину только зарождающейся весны, скорее, ее предощущения: