Роман Лермонтова “Герой нашего времени” был создан в 30-е годы XIX века и, как написал об этом произведении Белинский, стал “грустной думой” о современном поколении. В этом романе автор рассмотрел множество философских и нравственных проблем, которые занимали Лермонтова в его время и продолжают занимать нас в наш непростой век. Носителем взглядов поэта является его герой — Печорин. Первая глава романа “Бэла” строится в строгом соответствии с канонами романтизма. Это значит, что главный герой противопоставлен окружающему миру. Он загадочен, непонятен остальным персонажам. Он ищет неземной любви. Недостижимая для серой массы обывателей глубина и трагичность мироощущения героя дают ему право преступать обычные человеческие правила поведения. Этот романтический постулат о различных нравственных нормах для героя и для обывателя стал одним из главных вопросов русской литературы XIX века. Общественное сознание связывало эту проблему с именем Наполеона — человека, обязанного своим головокружительным взлетом только самому себе, проповедовавшего странный для того времени мировоззренческий принцип: “Для достижения цели все средства хороши”. Лермонтова всегда волновал образ Наполеона. В юности поэт преклонялся перед ним, воспевал его жизнь и оплакивал одинокую гибель. Со временем Лермонтов пришел к переоценке нравственных ценностей. В “Герое нашего времени” он ни разу не упоминает имени своего давнего кумира, но то, что мы называем наполеоновской темой, стало одной из центральных нравственно-философских проблем романа. В известной мере “Бэла” строится так, что читатель подготовлен к появлению романтического героя, нарушающего все условности, и ждет от Печорина именно бунта. Печорин находится в центре повествования. Он — объект читательского интереса. И не только читательского. Например, Максим Максимыч не может без слез вспомнить о несчастной участи Бэлы, ведь он искренне полюбил эту девушку. Однако он прощает Печорину ее гибель. Почему? “Что прикажете делать? Есть люди, с которыми непременно должно соглашаться”. Другими словами, добрый, порядочный штабс-капитан судит себя и себе подобных по одним законам, а Печорина — по другим, гораздо менее жестким. И его слушатель — путешествующий офицер — с ним как будто согласен, и мы — читатели — принимаем его систему двойной моральной нормы. Но ведь человек, отказывающийся судить себя по тем же законам, по которым судит окружающих, теряет нравственные ориентиры, утрачивает критерии добра и зла. Поэтому двойственность нравственной морали по самой своей сути аморальна и преступна, она — основа любого преступления. В романе “Преступление и наказание” Достоевский зло высмеивал попытки социалистов объяснить всё в человеке влиянием внешней среды. “У них одно объяснение, — негодовал Разумихин, — среда заела. Натура не берется в расчет...”. И это справедливое обвинение Достоевского. В самом деле, какая бы ни была среда, как бы сильно ни было ее дурное влияние, человек несет ответственность за свои поступки. Человек отвечает за каждый свой шаг, это основа нравственности. И эта основа утрачена Печориным: в этом и заключается его преступление. Так, например, в “Бэле” Печорин ради обретения нового духовного опыта не задумываясь жертвует и князем, и Азаматом, и Казбичем, и самой Бэлой. В “Тамани” он позволил себе из любопытства вмешаться в жизнь “честных контрабандистов” и заставил их бежать, бросив дом, а заодно и слепого мальчика. В “Княжне Мери” Печорин вмешивается в завязавшийся роман Грушницкого и Мери, вихрем врывается в наладившуюся жизнь Веры. Ему тяжко, ему пусто, ему скучно. Он пишет о своей тоске и о притягательности “обладания душой” другого человека, но ни разу не задумывается, откуда взялось его право на это обладание! Размышления Печорина в “Фаталисте” о вере и безверии относятся не только к трагедии одиночества современного человека в мире. Человек, утратив Бога, утратил главное — моральные ориентиры, твердую и определенную систему нравственных ценностей. Ведь идея Бога — не цель и не плетка для усмирения инстинктов, это идея духовной потребности самого человека возвыситься над ними, победив их в себе. Это высшая идея духовного равенства, ибо каждый человек есть образ и подобие Божие, вне зависимости от того, Наполеон он или, к примеру, титулярный советник. И никакие эксперименты не дадут Печорину радости бытия. Уверенность может дать только вера. А глубокая вера предков утрачена в век Печорина. Утратив веру в Бога, герой утратил и веру в себя — в этом его трагедия. Печорин постоянно ощущает свою нравственную ущербность: он говорит о двух половинах души, о том, что лучшая часть души “высохла, испарилась, умерла”. Он “сделался нравственным калекой” — вот истинная трагедия и наказание Печорина.
После женитьбы Татьяны и Капитона единственным существом, которое обожал Герасим, стала собачка испанской породы. Герасим выручил малеханького щенка, выходил его и называл Муму. Когда по велению барыни Гаврила отдал приказ Герасиму удавить Муму, дворник выполнил волю барыни, но после чего ушел пешком в родную деревню. Герасим желал обосновать, что есть предел человеческому терпению, и он не таковой человек, который дозволит себя унижать и отбирать у себя право на свободный выбор.
Тургенев желал вызвать у читателей сострадание к Герасиму, протест против произвола барынй и всех помещиков вообщем, которые присвоили для себя право распоряжаться судьбами людей. Писатель говорит, что даже у немого, лишенного возможности разговаривать человека есть чувство собственного достоинства, которое нужно уважать.
Первая глава романа “Бэла” строится в строгом соответствии с канонами романтизма. Это значит, что главный герой противопоставлен окружающему миру. Он загадочен, непонятен остальным персонажам. Он ищет неземной любви. Недостижимая для серой массы обывателей глубина и трагичность мироощущения героя дают ему право преступать обычные человеческие правила поведения.
Этот романтический постулат о различных нравственных нормах для героя и для обывателя стал одним из главных вопросов русской литературы XIX века. Общественное сознание связывало эту проблему с именем Наполеона — человека, обязанного своим головокружительным взлетом только самому себе, проповедовавшего странный для того времени мировоззренческий принцип: “Для достижения цели все средства хороши”. Лермонтова всегда волновал образ Наполеона. В юности поэт преклонялся перед ним,
воспевал его жизнь и оплакивал одинокую гибель. Со временем Лермонтов пришел к переоценке нравственных ценностей. В “Герое нашего времени” он ни разу не упоминает имени своего давнего кумира, но то, что мы называем наполеоновской темой, стало одной из центральных нравственно-философских проблем романа.
В известной мере “Бэла” строится так, что читатель подготовлен к появлению романтического героя, нарушающего все условности, и ждет от Печорина именно бунта. Печорин находится в центре повествования. Он — объект читательского интереса. И не только читательского. Например, Максим Максимыч не может без слез вспомнить о несчастной участи Бэлы, ведь он искренне полюбил эту девушку. Однако он прощает Печорину ее гибель. Почему? “Что прикажете делать? Есть люди, с которыми непременно должно соглашаться”. Другими словами, добрый, порядочный штабс-капитан судит себя и себе подобных по одним законам, а Печорина — по другим, гораздо менее жестким. И его слушатель — путешествующий офицер — с ним как будто согласен, и мы — читатели — принимаем его систему двойной моральной нормы.
Но ведь человек, отказывающийся судить себя по тем же законам, по которым судит окружающих, теряет нравственные ориентиры, утрачивает критерии добра и зла. Поэтому двойственность нравственной морали по самой своей сути аморальна и преступна, она — основа любого преступления.
В романе “Преступление и наказание” Достоевский зло высмеивал попытки социалистов объяснить всё в человеке влиянием внешней среды. “У них одно объяснение, — негодовал Разумихин, — среда заела. Натура не берется в расчет...”. И это справедливое обвинение Достоевского. В самом деле, какая бы ни была среда, как бы сильно ни было ее дурное влияние, человек несет ответственность за свои поступки. Человек отвечает за каждый свой шаг, это основа нравственности. И эта основа утрачена Печориным: в этом и заключается его преступление.
Так, например, в “Бэле” Печорин ради обретения нового духовного опыта не задумываясь жертвует и князем, и Азаматом, и Казбичем, и самой Бэлой. В “Тамани” он позволил себе из любопытства вмешаться в жизнь “честных контрабандистов” и заставил их бежать, бросив дом, а заодно и слепого мальчика.
В “Княжне Мери” Печорин вмешивается в завязавшийся роман Грушницкого и Мери, вихрем врывается в наладившуюся жизнь Веры. Ему тяжко, ему пусто, ему скучно. Он пишет о своей тоске и о притягательности “обладания душой” другого человека, но ни разу не задумывается, откуда взялось его право на это обладание! Размышления Печорина в “Фаталисте” о вере и безверии относятся не только к трагедии одиночества современного человека в мире. Человек, утратив Бога, утратил главное — моральные ориентиры, твердую и определенную систему нравственных ценностей. Ведь идея Бога — не цель и не плетка для усмирения инстинктов, это идея духовной потребности самого человека возвыситься над ними, победив их в себе. Это высшая идея духовного равенства, ибо каждый человек есть образ и подобие Божие, вне зависимости от того, Наполеон он или, к примеру, титулярный советник. И никакие эксперименты не дадут Печорину радости бытия. Уверенность может дать только вера. А глубокая вера предков утрачена в век Печорина. Утратив веру в Бога, герой утратил и веру в себя — в этом его трагедия.
Печорин постоянно ощущает свою нравственную ущербность: он говорит о двух половинах души, о том, что лучшая часть души “высохла, испарилась, умерла”. Он “сделался нравственным калекой” — вот истинная трагедия и наказание Печорина.
Тургенев желал вызвать у читателей сострадание к Герасиму, протест против произвола барынй и всех помещиков вообщем, которые присвоили для себя право распоряжаться судьбами людей. Писатель говорит, что даже у немого, лишенного возможности разговаривать человека есть чувство собственного достоинства, которое нужно уважать.