В декабре 1854 года Севастополь все еще не укрыт снегом, «но утренний резкий мороз хватает за лицо и трещит под ногами». Военное утро начинается привычными уже «раскатистыми выстрелами», сменой часовых, суетой на пристани. Воздух наполнен запахами «каменного угля, навоза, сырости и говядины». Отставные матросы предлагают свои услуги в качестве перевозчика на своих небольших яликах.
При мысли о том, что находишься в Севастополе, душу наполняют «чувства какого-то мужества, гордости». Местные жители уже давно привыкли к звукам выстрелов, и не обращают на них никакого внимания. Они лишь равнодушно комментируют промеж собой, на каком участке взорвались снаряды да из какой «батареи нынче палит».
На набережной вовсю идет оживленная торговля, и тут же на земле, среди торговцев и покупателей, «валяются заржавевшие ядра, бомбы, картечи и чугунные пушки разных калибров». Приезжему человеку сразу бросается в глаза «странное смешение лагерной и городской жизни, красивого города и грязного бивуака».
В большом зале Собрания расположен госпиталь, при входе в который открывается «вид и запах сорока или пятидесяти ампутационных и самых тяжело раненных больных».
Старый исхудалый солдат чувствует свою раненую ногу, хотя она уже давно ампутирована. Другой раненый лежит прямо на полу, а из-под одеяла виднеется жалкий остаток перебинтованной руки, от которого исходит удушающий запах. Неподалеку лежит безногая женщина – супруга матроса, которая несла мужу обед и случайно попала под обстрел.
Кругом кровь, страдания и смерть. При взгляде на изувеченных защитников Севастополя «становится почему-то совестно за самого себя».
Самым опасным в Севастополе местом является четвертый бастион: «здесь народу встречается еще меньше, женщин совсем не видно, солдаты идут скоро, по дороге попадаются капли крови». Невдалеке слышится «свист ядра или бомбы», жужжание пуль.
От амбразуры к амбразуре спокойно прохаживается офицер и рассказывает о том, как после бомбардировки у него в командовании осталось только восемь человек и одно действующее орудие. Однако уже на следующее утро он вновь палил из всех своих пушек.
Матросы, обслуживающие орудия, выглядят не менее внушительно. В их внешнем виде и движениях видны «главные черты, составляющие силу русского» – простоту и упрямство.
ответ:СТИХ ЛЕРМОНТОВА" ОСЕНЬ" АНАЛИЗ '-'
7. Стилистические фигуры:
Поэтический синтаксис (синтаксические приёмы или фигуры поэтической речи)
- антитеза/противопоставление;
- градация - например: светлый - бледный - едва заметный;
- инверсия - необычный порядок слов в предложении с очевидным нарушением
синтаксической конструкции;
- повторы/рефрен;
- риторический вопрос, обращение - повышают внимание читателя и не требуют
ответа;
- умолчание - незаконченное, неожиданно оборванное предложение, в котором
мысль высказана не полностью, читатель додумывает её сам.
8. Поэтическая фонетика:
Использование звукоподражаний, звукозаписи - звуковых повторов, создающих
своеобразный звуковой "рисунок" речи.аллитерация - повторение одинаковых согласных;
- анафора - единоначатие, повторение слова или группы слов в начале
нескольких фраз или строф;
- ассонанс - повторение гласных;
- эпифора - противоположна анафоре - повторение одинаковых слов в конце
нескольких фраз или строф.
9. Образ лирического героя, авторское "Я".
- сам автор,
- рассказ от лица персонажа,
- автор играет какую-то роль.
10. Литературное направление: романтизм, реализм, сюрреализм, символизм,
акмеизм, сентиментализм, авангардизм, футуризм, модернизм и т.д.
11. Жанр: эпиграмма (сатирический портрет), эпитафия (посмертное), элегия
(грустное стихотворение, чаще всего о любви), ода, поэма, , роман в
Объяснение:Стихотворение написано четырнадцатилетним Лермонтовым
в 1828 году предположительно в имении бабушки поэта.
Опубликовано в 1829 году.
Тема – описание прихода осени в природе.
Композиция – три четверостишия, объединённых в одну
строфу, описывающие состояние природы мрачными красками.
Стихотворение"Осень"- это лирическое описание чувства утраты,
которое охватывает человека, внимательно созерцающего
осеннюю увядающую природу.
Жанр-пейзажная, описательная лирика (унылая) элегия отсылки
к философскому осмыслению проблемы жизни и смерти.
Смена природных циклов, столь постоянная и естественная для
земной жизни, вызывает у героя тягостные раздумья и трепет
перед грядущим замиранием, ощущение тоски и одиночества.
Лирический герой произведения – сам автор.
Именно его наблюдения и становятся темой произведения.
Он видит не только унылые краски окружающей природы,
но замечает, что жизнь постепенно замирает,
людям и зверям больше не комфортно быть на природе:
пахарю уже не хочется "отдыхать меж цветов", устав "от
полуденных трудов", а дикий зверь, мелькнувший среди
редеющего леса, "скрыться где-нибудь спешит".
Для композиции характерна сквозная АНТИТЕЗА –
противопоставление дня и ночи, а также сравнение
наступившей осени и лета
(Уж не любит, меж цветов,
Пахарь отдыхать порою
От полуденных трудов),
природных оттенков, света и тьмы (листья пожелтели –
ели зелень мрачная).
Юный автор использует эпитеты для образной передачи
увиденных осенних пейзажей: “тусклый месяц”,
“мрачная зелень”, “отважный зверь”, “поникши ели”.
Метафоры “месяц поле серебрит” и “ели зелень… хранят”
делают картины природы одухотворёнными, загадочными,
живущими своей особой жизнью.
Ту же роль выполняет олицетворение “листья… кружатся и
летят” – они подобны птицам.
В стихотворении имеются инверсионные предложения, где
порядок слов не типичен, это придаёт стихотворению
поэтичность и даёт возможность интонационно выделить
отдельные фразы.
(инверсия-Уж не любит, меж цветов, Пахарь отдыхать порою)
В декабре 1854 года Севастополь все еще не укрыт снегом, «но утренний резкий мороз хватает за лицо и трещит под ногами». Военное утро начинается привычными уже «раскатистыми выстрелами», сменой часовых, суетой на пристани. Воздух наполнен запахами «каменного угля, навоза, сырости и говядины». Отставные матросы предлагают свои услуги в качестве перевозчика на своих небольших яликах.
При мысли о том, что находишься в Севастополе, душу наполняют «чувства какого-то мужества, гордости». Местные жители уже давно привыкли к звукам выстрелов, и не обращают на них никакого внимания. Они лишь равнодушно комментируют промеж собой, на каком участке взорвались снаряды да из какой «батареи нынче палит».
На набережной вовсю идет оживленная торговля, и тут же на земле, среди торговцев и покупателей, «валяются заржавевшие ядра, бомбы, картечи и чугунные пушки разных калибров». Приезжему человеку сразу бросается в глаза «странное смешение лагерной и городской жизни, красивого города и грязного бивуака».
В большом зале Собрания расположен госпиталь, при входе в который открывается «вид и запах сорока или пятидесяти ампутационных и самых тяжело раненных больных».
Старый исхудалый солдат чувствует свою раненую ногу, хотя она уже давно ампутирована. Другой раненый лежит прямо на полу, а из-под одеяла виднеется жалкий остаток перебинтованной руки, от которого исходит удушающий запах. Неподалеку лежит безногая женщина – супруга матроса, которая несла мужу обед и случайно попала под обстрел.
Кругом кровь, страдания и смерть. При взгляде на изувеченных защитников Севастополя «становится почему-то совестно за самого себя».
Самым опасным в Севастополе местом является четвертый бастион: «здесь народу встречается еще меньше, женщин совсем не видно, солдаты идут скоро, по дороге попадаются капли крови». Невдалеке слышится «свист ядра или бомбы», жужжание пуль.
От амбразуры к амбразуре спокойно прохаживается офицер и рассказывает о том, как после бомбардировки у него в командовании осталось только восемь человек и одно действующее орудие. Однако уже на следующее утро он вновь палил из всех своих пушек.
Матросы, обслуживающие орудия, выглядят не менее внушительно. В их внешнем виде и движениях видны «главные черты, составляющие силу русского» – простоту и упрямство.