Первоначально культура и цивилизация рассматривались как близкие по смыслу понятия, поэтому до сих пор слова «культурный человек» и «цивилизованный человек» (или народ) мыслятся как тождественные. В Древнем Риме слово «цивилизация» (от лат. civilis — гражданский, государственный) обозначало ступень общественного развития, следующую за варварством и характеризующуюся наличием государства, городов (урбанизацией), письменности, высоким уровнем развития техники, ремесел, искусства.
Однако в XX веке эти понятия начинают противопоставляться. Впервые это сделал, по-видимому, Освальд Шпенглер (1880 – 1936). Для него «цивилизация» -- это в сущности синоним материальной культуры, а «культура» -- тождественна духовной составляющей культуры. Шпенглер противопоставляет «живой организм» культуры, репрезентируемый наукой, искусством, религией, «механизму» цивилизации, связанному с техникой, промышленностью, государством.
В своей концепции «культурно-исторических типов» Шпенглер утверждает, что каждая самобытная культура, коих он в истории человечества насчитал девять, похожа в своем развитии на цветок: она зарождается, достигает расцвета (поры цветения), а затем начинает медленно деградировать. Именно завершающая стадия в развитии культуры отождествляется Шпенглером с цивилизацией, последняя рисуется им в черно-пессимистических тонах как «труп культуры», «мумия живого тела культуры». В эпоху цивилизации духовное отодвигается на второй план, а на первое место выдвигается стремление к комфорту и развлечениям, приобретающее массовый размах. На стадии цивилизации бурно развивается промышленность, техника, утверждается низкопробное массовое искусство, тогда как высокое искусство теряет популярность. По мнению Шпенглера, распространение в начале XX века множества авангардистских направлений в искусстве (фовизма, кубизма, абстракционизма и пр.), становление индустрии массовых развлечений (напр., спортивных зрелищ) однозначно свидетельствует об окончательном вступлении Западного мира в эпоху цивилизации, которая неизбежно закончится «закатом Европы».
"Приемыш" (Мамин-Сибиряк) начинается с описания того, как охотник гуляет под теплым летним дождем по лесу и любуется окружающей природой. Он подходит к озеру Светлому и направляется к старой избушке, которая почти полностью скрывается в высокой траве. Навстречу ему выбегает пес Соболько. Сначала он звонко лает, но потом узнает гостя и радостно приветствует его. Охотник заходит в избушку, растапливает русскую печь и ждет хозяина - старика Тараса, которому уже под девяносто лет. Старик уже и сам не помнит, когда родился, говорит, что это было до нашествия французов на Россию в 1812 году. Раньше у деда Тараса была семья, но жена и дети умерли, и он стал жить в избушке в лесу, промышляя охотой и рыбалкой. И вот гость наконец-то увидел старика: тот плыл в лодке, подгоняя впереди себя красивого белого лебедя. Охотник, конечно, удивился и стал расспрашивать хозяина, что это за птица. Дед Тарас рассказал, что приезжали "городские господа", пристрелили "лебедя с лебедушкой", а их птенец спрятался в камышах. Старик его вытащил и принес домой, поселил в сарае и заботился о нем. Лебедь-приемыш привык к деду и собаке, стал членом их маленькой семьи. Гость отметил про себя, с какой любовью и теплотой говорил хозяин о своем приемыше.
Первоначально культура и цивилизация рассматривались как близкие по смыслу понятия, поэтому до сих пор слова «культурный человек» и «цивилизованный человек» (или народ) мыслятся как тождественные. В Древнем Риме слово «цивилизация» (от лат. civilis — гражданский, государственный) обозначало ступень общественного развития, следующую за варварством и характеризующуюся наличием государства, городов (урбанизацией), письменности, высоким уровнем развития техники, ремесел, искусства.
Однако в XX веке эти понятия начинают противопоставляться. Впервые это сделал, по-видимому, Освальд Шпенглер (1880 – 1936). Для него «цивилизация» -- это в сущности синоним материальной культуры, а «культура» -- тождественна духовной составляющей культуры. Шпенглер противопоставляет «живой организм» культуры, репрезентируемый наукой, искусством, религией, «механизму» цивилизации, связанному с техникой, промышленностью, государством.
В своей концепции «культурно-исторических типов» Шпенглер утверждает, что каждая самобытная культура, коих он в истории человечества насчитал девять, похожа в своем развитии на цветок: она зарождается, достигает расцвета (поры цветения), а затем начинает медленно деградировать. Именно завершающая стадия в развитии культуры отождествляется Шпенглером с цивилизацией, последняя рисуется им в черно-пессимистических тонах как «труп культуры», «мумия живого тела культуры». В эпоху цивилизации духовное отодвигается на второй план, а на первое место выдвигается стремление к комфорту и развлечениям, приобретающее массовый размах. На стадии цивилизации бурно развивается промышленность, техника, утверждается низкопробное массовое искусство, тогда как высокое искусство теряет популярность. По мнению Шпенглера, распространение в начале XX века множества авангардистских направлений в искусстве (фовизма, кубизма, абстракционизма и пр.), становление индустрии массовых развлечений (напр., спортивных зрелищ) однозначно свидетельствует об окончательном вступлении Западного мира в эпоху цивилизации, которая неизбежно закончится «закатом Европы».
"Приемыш" (Мамин-Сибиряк) начинается с описания того, как охотник гуляет под теплым летним дождем по лесу и любуется окружающей природой. Он подходит к озеру Светлому и направляется к старой избушке, которая почти полностью скрывается в высокой траве. Навстречу ему выбегает пес Соболько. Сначала он звонко лает, но потом узнает гостя и радостно приветствует его. Охотник заходит в избушку, растапливает русскую печь и ждет хозяина - старика Тараса, которому уже под девяносто лет. Старик уже и сам не помнит, когда родился, говорит, что это было до нашествия французов на Россию в 1812 году. Раньше у деда Тараса была семья, но жена и дети умерли, и он стал жить в избушке в лесу, промышляя охотой и рыбалкой. И вот гость наконец-то увидел старика: тот плыл в лодке, подгоняя впереди себя красивого белого лебедя. Охотник, конечно, удивился и стал расспрашивать хозяина, что это за птица. Дед Тарас рассказал, что приезжали "городские господа", пристрелили "лебедя с лебедушкой", а их птенец спрятался в камышах. Старик его вытащил и принес домой, поселил в сарае и заботился о нем. Лебедь-приемыш привык к деду и собаке, стал членом их маленькой семьи. Гость отметил про себя, с какой любовью и теплотой говорил хозяин о своем приемыше.