У Хлестакова, кроме реального человеческого лица, есть «призрак». «Это фантасмагорическое лицо - говорит Гоголь, - это как персонифицированный обман, исчез вместе с тройкой Бог знает куда». Герой «Шинели», Акакий Акакиевич, так же, как Хлестаков, но не при жизни, а после смерти своей, становится призраком: - мертвецом, который возле Калинкиного моста пугает прохожих и стягивает с них шинели. И герой «Записок сумасшедшего» становится лицом фантастическим, призрачным - «королем испанским Фердинандом VIII». У всех троих исходная точка одна и та же: это - мелкие петербургские чиновники, обезличенные клеточки огромного государственного тела, бесконечно малые дроби бесконечно большого целого.Именно с этой исходной точки - почти абсолютного поглощения живой человеческой личности мертвым, лишенным индивидуальности целым - погружаются они в пустоту, в пространство и описывают три разные, но одинаково ужасные параболы: один в неправде, второй - в сумасшествии, третий - в суеверной легенде. Во всех трех случаях личность мстит реальному отрицанию, отказываясь от реального, мстит призрачным, фантастическим самоутверждением. Человек старается быть не тем, кем он есть, так как не хочет, не может, не должен быть ничем., возможно, в наши дни не удовлетворился бы и царственным, вообще ни одним человеческим именем и уже прямо назвал бы себя «сверхчеловеком», «Человеко-богом»: сказал бы то, что у Достоевского черт советует сказать Ивану Карамазову: «Да станет Бог - там уже место божье; где стою я, там сейчас же будет первое место - где и все разрешено». Ведь это Хлестаков почти и говорит, во всяком случае, хочет сказать, а если нет, то лишь потому, что слов таких еще нет: «Я сам себя знаю, сам... я, я, я...».Никто не видит, как растет за Хлестаковым исполинский призрак, тот, кому собственные страсти наши вечно служат, которого они поддерживают, как ревизора, который поскользнулся, - чиновники, как великого Сатану - мелкие черти. Кажется, и до сих пор никто не увидел, не узнал его, хотя он уже является «в своем собственном виде», без личины или в самой прозрачной из масок, и бесстыдно смеется людям в глаза и кричит: «Это я, я сам! Я - везде, везде!».
Очень важно верить в то, что доброта мир. Если бы все люди проявляли к окружающим заботу и сопереживание, то наша жизнь была бы намного прекрасней.
На протяжении всей жизни крайне важно развивать в себе те качества, которые бы заставляли нас день изо дня другим и оказывать вовремя нужную поддержку близким, а также искренне сопереживать чужому горю. Доброта дает возможность перестать завидовать и соперничать, ведь именно это распространяет в мире хаос и войны.
Не так тяжело поделиться едой с животным, который живет на улице, донести сумки соседки или заступиться за того, кто слабее. Все это не нуждается в каких-либо денежных затратах, но имеет большое значение. Очень важно верить в добро и стараться совершать его каждый день.
Объяснение:
У Хлестакова, кроме реального человеческого лица, есть «призрак». «Это фантасмагорическое лицо - говорит Гоголь, - это как персонифицированный обман, исчез вместе с тройкой Бог знает куда». Герой «Шинели», Акакий Акакиевич, так же, как Хлестаков, но не при жизни, а после смерти своей, становится призраком: - мертвецом, который возле Калинкиного моста пугает прохожих и стягивает с них шинели. И герой «Записок сумасшедшего» становится лицом фантастическим, призрачным - «королем испанским Фердинандом VIII». У всех троих исходная точка одна и та же: это - мелкие петербургские чиновники, обезличенные клеточки огромного государственного тела, бесконечно малые дроби бесконечно большого целого.Именно с этой исходной точки - почти абсолютного поглощения живой человеческой личности мертвым, лишенным индивидуальности целым - погружаются они в пустоту, в пространство и описывают три разные, но одинаково ужасные параболы: один в неправде, второй - в сумасшествии, третий - в суеверной легенде. Во всех трех случаях личность мстит реальному отрицанию, отказываясь от реального, мстит призрачным, фантастическим самоутверждением. Человек старается быть не тем, кем он есть, так как не хочет, не может, не должен быть ничем., возможно, в наши дни не удовлетворился бы и царственным, вообще ни одним человеческим именем и уже прямо назвал бы себя «сверхчеловеком», «Человеко-богом»: сказал бы то, что у Достоевского черт советует сказать Ивану Карамазову: «Да станет Бог - там уже место божье; где стою я, там сейчас же будет первое место - где и все разрешено». Ведь это Хлестаков почти и говорит, во всяком случае, хочет сказать, а если нет, то лишь потому, что слов таких еще нет: «Я сам себя знаю, сам... я, я, я...».Никто не видит, как растет за Хлестаковым исполинский призрак, тот, кому собственные страсти наши вечно служат, которого они поддерживают, как ревизора, который поскользнулся, - чиновники, как великого Сатану - мелкие черти. Кажется, и до сих пор никто не увидел, не узнал его, хотя он уже является «в своем собственном виде», без личины или в самой прозрачной из масок, и бесстыдно смеется людям в глаза и кричит: «Это я, я сам! Я - везде, везде!».
Очень важно верить в то, что доброта мир. Если бы все люди проявляли к окружающим заботу и сопереживание, то наша жизнь была бы намного прекрасней.
На протяжении всей жизни крайне важно развивать в себе те качества, которые бы заставляли нас день изо дня другим и оказывать вовремя нужную поддержку близким, а также искренне сопереживать чужому горю. Доброта дает возможность перестать завидовать и соперничать, ведь именно это распространяет в мире хаос и войны.
Не так тяжело поделиться едой с животным, который живет на улице, донести сумки соседки или заступиться за того, кто слабее. Все это не нуждается в каких-либо денежных затратах, но имеет большое значение. Очень важно верить в добро и стараться совершать его каждый день.