В “Войне и мире” Толстой поднял вопрос о роли личности и народа в истории. Перед Толстым стояла задача — осмыслить художественно и философски войну 1812 г.: “Правда этой войны в том, что она выиграна народом”. Увлекшись мыслью о народном характере войны, Толстой не смог решить вопроса о роли личности и народа в истории; в 3 части 3-го тома Толстой вступает в спор с историками, утверждающими, что ход всей войны зависит от “великих людей”. Толстой старается убедить, что судьба человека зависит не от их воли. Изображая Наполеона и Кутузова, писатель, почти никогда не показывает их в сфере государственной деятельности. Он сосредоточивает свое внимание на тех свойствах, которые характеризуют его как руководителя масс. Толстой считает, что не гениальный человек руководит событиями, а события руководят им. Толстой рисует совет в Филях как совет, не имеющий смысла, ведь Кутузов уже решил, что Москва должна быть оставлена: “Властью, врученной мне государем и отечеством, — приказ отступать”. Конечно, это не так, никакой власти у него нет. Уход из Москвы предрешен. Не во власти отдельных лиц решать, куда повернется история. Но Кутузов сумел понять эту историческую неизбежность. Эту фразу говорит не он, его устами говорит судьба. Толстому так важно убедить читателя в правильности своих взглядов на роль личности и народных масс в истории, что он считает необходимым прокомментировать каждый эпизод войны с позиции этих взглядов.
Увлекшись мыслью о народном характере войны, Толстой не смог решить вопроса о роли личности и народа в истории; в 3 части 3-го тома Толстой вступает в спор с историками, утверждающими, что ход всей войны зависит от “великих людей”. Толстой старается убедить, что судьба человека зависит не от их воли.
Изображая Наполеона и Кутузова, писатель, почти никогда не показывает их в сфере государственной деятельности. Он сосредоточивает свое внимание на тех свойствах, которые характеризуют его как руководителя масс. Толстой считает, что не гениальный человек руководит событиями, а события руководят им. Толстой рисует совет в Филях как совет, не имеющий смысла, ведь Кутузов уже решил, что Москва должна быть оставлена: “Властью, врученной мне государем и отечеством, — приказ отступать”. Конечно, это не так, никакой власти у него нет. Уход из Москвы предрешен. Не во власти отдельных лиц решать, куда повернется история. Но Кутузов сумел понять эту историческую неизбежность. Эту фразу говорит не он, его устами говорит судьба. Толстому так важно убедить читателя в правильности своих взглядов на роль личности и народных масс в истории, что он считает необходимым прокомментировать каждый эпизод войны с позиции этих взглядов.