Николай Васильевич Гоголь — честный и смелый художник. В своей поэме “Мертвые души” он дает уничтожающую характеристику и критику существующему строю в России — крепостничеству и ее столпам — помещикам. “Повесть о капитане Копейкине”, вошедшая в поэму, показала бескомпромиссность Гоголя. Это его протест, доведенный до конца. “Повесть” рассказывает о герое войны 1812 года, потерявшем здоровье и возможность зарабатывать себе на пропитание. Учитывая свои заслуги перед отечеством, Копейкин надеется, что получит достойную компенсацию за “руку и ногу”, которые потерял на поле брани, отстаивая честь и независимость страны. “Вот мой капитан Копейкин решил отправиться, сударь мой, в Петербург, чтобы просить государя, не будет ли такой монаршей милости: “Что вот-де, так и так, в некотором роде, так сказать, жизнию жертвовал, проливал кровь...” Копейкин обивает пороги важных вельмож, которые обещают рассмотреть его дело, предлагая “понаведаться на днях...” Дни летят, капитан обивает все новые и новые пороги; автор показывает все трудности Копейкина: он еле бродит на “своей деревяшке”, не может заработать даже при наличии работы, т. к. правый рукав у него пустой. Идет время, тают те гроши, с которыми приехал Копейкин в столицу добиваться законной пенсии, но нет никакого движения в делах капитана. Вельможи предлагают ждать государя, который еще не вернулся из заграничного похода. Он пожинает лавры победителя Наполеона, а истинные безвестные герои вынуждены влачить жалкое существование или даже умереть голодной смертью. Они теперь стали не нужны, они лишняя обуза. “Вооружитесь терпением. Приедет государь, я могу вам дать честное слово, что его монаршая милость вас не оставит”. Но Копейкину невозможно ждать, деньги его кончились, как и терпение. Чтобы капитан не докучал, его выслали “на казенный счет”. Доведенный до отчаяния, Копейкин решает: “Когда генерал говорит, чтобы я поискал сам средств себе, хорошо, найду средства!” Не и двух месяцев, как в рязанских лесах объявилась шайка разбойников “и атаман-то этой шайки был, сударь мой, не кто другой...” —нетрудно догадаться, что капитан Копейкин. Гоголь не призывал к бунту, но он так ярко и правдиво показал плачевное положение простых людей, что фактически оправдывал своего героя, вынужденного заняться разбоем и грабить тех, кто давно и “на законных основаниях” грабил его и ему подобных. Смех Гоголя был острым и разящим. Его боялись: доказательство тому — “Повесть о капитане Копейкине” была запрещена цензурой. Заслуга и феномен Гоголя состоят в том, что идут годы и десятилетия, а его произведения остаются любимыми и популярными у новых и новых поколений читателей, каждое находит у писателя “свои”, близкие ему страницы. В этом величие и неувядаемая сила таланта Николая Васильевича Гоголя - “короля русской сатиры”.
Девушка, я же Давал вам все по Печорину, тем более я не согласен с Белинским, причем абсолютно... «Герой нашего времени» - это грустная дума о нашем времени. Но со стороны формы изображение Печорина не совсем художественно. Однако причина этого не в недостатке таланта автора, а в том, что он не в силах был отделиться от него и объектировать его. Мы убеждены, что никто не может видеть в словах наших желание выставить роман г. Лермонтова автобиографиею. Субъективное изображение лица не есть автобиография: Шиллер не был разбойником, хотя в Карле Мооре и выразил свой идеал человека. <...> Чтобы изобразить верно данный характер (Печ.), надо совершенно отделиться от него, стать выше его, смотреть на него как на нечто оконченное. Печорин скрывается от нас таким же неполным и неразгаданным существом, как и является нам в начале романа. Оттого и самый роман, поражая удивительным единством ощущения, нисколько не поражает единством мысли и оставляет нас без всякой перспективы, которая невольно возникает в фантазии читателя по прочтении художественного произведения и в которую невольно погружается очарованный взор его. Единство ощущения, а не идеи, связывает и весь роман. В «Онегине» все части органически сочленены, ибо в избранной рамке романа своего Пушкин исчерпал всю свою идею, и потому в нем, ни одной части нельзя ни изменить, ни заменить. «Герой нашего времени» представляет собою несколько рамок, вложенных в одну большую раму, которая состоит в названии романа и единстве героя. Части этого романа расположены сообразно с внутреннею необходимостью; но как они суть только отдельные случаи из жизни хотя и одного и того же человека, то и могли б быть заменены другими. Основная мысль автора дает им единство, и общность их впечатления поразительна, не говоря уже о том, что «Бэла», «Максим Максимыч» и «Тамань», отдельно взятые, суть в высшей степени художественные произведения. «Княжна Мери», и как отдельно взятая повесть, менее всех других художественна. Из лиц один Грушницкий есть истинно художественное создание. Драгунский капитан бесподобен, хотя и является в тени, как лицо меньшей важности. Но всех слабее обрисованы лица женские, потому что на них- то особенно отразилась субъективность взгляда автора. <...> Однако при всем этом недостатке художественности, вся повесть насквозь проникнута поэзиею, исполнена высочайшего интереса. Каждое слово в ней так глубоко знаменательно, самые парадоксы так поучительны, каждое положение так интересно, так живо обрисовано! Слог повести — то блеск молнии, то удар меча, то рассыпающийся по бархату жемчуг! Основная идея так близка сердцу всякого, кто мыслит и чувствует, что всякий из таких, как бы ни противоположно было его положение положениям, в ней представленным, увидит в ней исповедь собственного сердца. <...>
Николай Васильевич Гоголь — честный и смелый художник. В своей поэме “Мертвые души” он дает уничтожающую характеристику и критику существующему строю в России — крепостничеству и ее столпам — помещикам. “Повесть о капитане Копейкине”, вошедшая в поэму, показала бескомпромиссность Гоголя. Это его протест, доведенный до конца.
“Повесть” рассказывает о герое войны 1812 года, потерявшем здоровье и возможность зарабатывать себе на пропитание. Учитывая свои заслуги перед отечеством, Копейкин надеется, что получит достойную компенсацию за “руку и ногу”, которые потерял на поле брани, отстаивая честь и независимость страны. “Вот мой капитан Копейкин решил отправиться, сударь мой, в Петербург, чтобы просить государя, не будет ли такой монаршей милости: “Что вот-де, так и так, в некотором роде, так сказать, жизнию жертвовал, проливал кровь...” Копейкин обивает пороги важных вельмож, которые обещают рассмотреть его дело, предлагая “понаведаться на днях...” Дни летят, капитан обивает все новые и новые пороги; автор показывает все трудности Копейкина: он еле бродит на “своей деревяшке”, не может заработать даже при наличии работы, т. к. правый рукав у него пустой.
Идет время, тают те гроши, с которыми приехал Копейкин в столицу добиваться законной пенсии, но нет никакого движения в делах капитана. Вельможи предлагают ждать государя, который еще не вернулся из заграничного похода. Он пожинает лавры победителя Наполеона, а истинные безвестные герои вынуждены влачить жалкое существование или даже умереть голодной смертью. Они теперь стали не нужны, они лишняя обуза. “Вооружитесь терпением. Приедет государь, я могу вам дать честное слово, что его монаршая милость вас не оставит”. Но Копейкину невозможно ждать, деньги его кончились, как и терпение. Чтобы капитан не докучал, его выслали “на казенный счет”. Доведенный до отчаяния, Копейкин решает: “Когда генерал говорит, чтобы я поискал сам средств себе, хорошо, найду средства!”
Не и двух месяцев, как в рязанских лесах объявилась шайка разбойников “и атаман-то этой шайки был, сударь мой, не кто другой...” —нетрудно догадаться, что капитан Копейкин. Гоголь не призывал к бунту, но он так ярко и правдиво показал плачевное положение простых людей, что фактически оправдывал своего героя, вынужденного заняться разбоем и грабить тех, кто давно и “на законных основаниях” грабил его и ему подобных.
Смех Гоголя был острым и разящим. Его боялись: доказательство тому — “Повесть о капитане Копейкине” была запрещена цензурой.
Заслуга и феномен Гоголя состоят в том, что идут годы и десятилетия, а его произведения остаются любимыми и популярными у новых и новых поколений читателей, каждое находит у писателя “свои”, близкие ему страницы. В этом величие и неувядаемая сила таланта Николая Васильевича Гоголя - “короля русской сатиры”.
Девушка, я же Давал вам все по Печорину, тем более я не согласен с Белинским, причем абсолютно...
«Герой нашего времени» - это грустная дума о нашем времени. Но со стороны
формы изображение Печорина не совсем художественно. Однако причина этого не
в недостатке таланта автора, а в том, что он не в силах был отделиться от
него и объектировать его. Мы убеждены, что никто не может видеть в словах
наших желание выставить роман г. Лермонтова автобиографиею. Субъективное
изображение лица не есть автобиография: Шиллер не был разбойником, хотя в
Карле Мооре и выразил свой идеал человека. <...>
Чтобы изобразить верно данный характер (Печ.), надо совершенно отделиться
от него, стать выше его, смотреть на него как на нечто оконченное. Печорин
скрывается от нас таким же неполным и неразгаданным существом, как и
является нам в начале романа. Оттого и самый роман, поражая удивительным
единством ощущения, нисколько не поражает единством мысли и оставляет нас
без всякой перспективы, которая невольно возникает в фантазии читателя по
прочтении художественного произведения и в которую невольно погружается
очарованный взор его. Единство ощущения, а не идеи, связывает и весь роман.
В «Онегине» все части органически сочленены, ибо в избранной рамке романа
своего Пушкин исчерпал всю свою идею, и потому в нем, ни одной части нельзя
ни изменить, ни заменить. «Герой нашего времени» представляет собою
несколько рамок, вложенных в одну большую раму, которая состоит в названии
романа и единстве героя. Части этого романа расположены сообразно с
внутреннею необходимостью; но как они суть только отдельные случаи из жизни
хотя и одного и того же человека, то и могли б быть заменены другими.
Основная мысль автора дает им единство, и общность их впечатления
поразительна, не говоря уже о том, что «Бэла», «Максим Максимыч» и
«Тамань», отдельно взятые, суть в высшей степени художественные
произведения. «Княжна Мери», и как отдельно взятая повесть, менее всех
других художественна. Из лиц один Грушницкий есть истинно художественное
создание. Драгунский капитан бесподобен, хотя и является в тени, как лицо
меньшей важности. Но всех слабее обрисованы лица женские, потому что на них-
то особенно отразилась субъективность взгляда автора. <...> Однако при всем
этом недостатке художественности, вся повесть насквозь проникнута поэзиею,
исполнена высочайшего интереса. Каждое слово в ней так глубоко
знаменательно, самые парадоксы так поучительны, каждое положение так
интересно, так живо обрисовано! Слог повести — то блеск молнии, то удар
меча, то рассыпающийся по бархату жемчуг! Основная идея так близка сердцу
всякого, кто мыслит и чувствует, что всякий из таких, как бы ни
противоположно было его положение положениям, в ней представленным, увидит
в ней исповедь собственного сердца. <...>