Однажды я поехала в деревню к бабушке, у неё есть кошка - Мурка. Я очень люблю эту кошку. У бабушки есть много разных зверей: утята, курицы, свиньи,овцы. А ещё у бабушки есть собака - Чапик. Чапик как несвойственно для собак очень любит животных. Он всегда приглядывает за утятами и цыплятами и он общается с Муркой. Однажды Мурка решила полакомится мышами. Она очень часто их ловит иногда она пытаеться съесть утят или цыплят но Чапик её мешает. И вот Мурка не смогла поймать ни единой мышки и решила поохотиться на утят. Тут она увидела как один из утят отделился от всех и пошол к озеру. Она оглядеолась - нет ли рядом Чапика. Не увидев Чапика он аккуратно стала красться за утёнком. Неожиданно утёнок остановился и стал что-то есть. Мурка приготовилась к прыжку... И тут откудо невозьмись появилась собака. Мурка очень испугалась и убежала. После этого она не покушалась на жизни утят. А Чапик продолжал за ними следить. Мурка никак не могла понять как Чап её заметил. А оказывается что Чапик в скоре проснулся и начал считать цыплят(он умел считать до 8) и насчитав 7 утят он понял что что-то не так. И выследив Мурку очень сильно её напугал. (я её в 5 классе сдавала,5 получила)
Пушкин не раскрывает подробнее угрозы Евгения. Мы так и не знаем, что именно хочет сказать безумец своим "Ужо тебе!". Значит ли это, что "малые", "ничтожные" сумеют "ужо" отомстить за свое порабощение, унижение "героем"? Или что безгласная, безвольная Россия подымет "ужо" руку на своих властителей, тяжко заставляющих испытывать свою роковую волю? ответа нет, /*Как известно "Медный Всадник" был напечатан впервые не в том виде, как он написан Пушкиным. Это подало повод к легенде, будто Пушкин вложил в уста Евгения перед "горделивым истуканом" какой-то особо резкий монолог, который не может появиться в русской печати. Кн. П. П. Вяземский в своей брошюре "Пушкин по документам Остафьевского архива" сообщил как факт, будто в чтении повести самим Пушкиным потрясающее впечатление производил монолог обезумевшего чиновника перед памятником Петра, заключавший в себе около тридцати стихов, в которых "слишком знергически звучала ненависть к европейской цивилизации". "Я помню, - продолжал кн. П. П. Вяземский, - впечатление, произведенное им на одного из слушателей, А. О. Россетти, и мне как будто помнится, он уверял меня, что снимет копию для будущего времени". Сообщение кн. П. П. Вяземского должно признать совершенно вздорным. В рукописях Пушкина нигде не сохранилось ничего, кроме тех слов, которые читаются теперь в тексте повести. Самое резкое выражение, какое вложил Пушкин в уста своего героя, это - "Ужо тебе!" или "Уже тебе!", согласно с правописанием подлинника. Кроме того, "ненависть к европейской цивилизации" вовсе не вяжется со всем ходом рассказа и с основной идеей повести. (Примеч. В. Я. Брюсова.)*/ и самой неопределенностью своих выражений Пушкин как бы говорит, что точный смысл упрека неважен. Важно то, что малый и ничтожный, тот, кто недавно сознавался смиренно, что "мог бы бог ему прибавить ума", чьи мечты не шли дальше скромного пожелания: "местечко вы ", внезапно почувствовал себя равным Медному Всаднику, нашел в себе силы и смелость грозить "державцу полумира".
Характерны выражения, какими описывает Пушкин состояние Евгения в эту минуту:
Характерны выражения, какими описывает Пушкин состояние Евгения в эту минуту: