Вообще Тютчев занимал консервативную позицию - он был против любых революций, был сторонником самодержавия, или, как тогда говорили, просвещенного абсолютизма. Он считал, что главная миссия России как православной страны поддерживать порядок и спокойствие в Европе, быть хранительницей устоев. Он писал об этом в статьях (все - на французском языке): "Россия и революция", "Россия и Германия", "Россия и Запад" (не окончена). Стихов на гражданскую тему у него довольно много. Я называю только некоторые: "К оде Пушкина на Вольность", "14 декабря 1825", "Знамя и слово", "Русская география", "Рассвет", "Уж третий год беснуются языки...", "Нет, карлик мой! трус беспримерный...", "Теперь тебе не до стихов", "Ты долго ль будешь за туманом...", Славянам", "Два единства", "Эти бедные селенья...", и наконец, всем известное: Умом Роосию не понять, Аршином общим не измерить, У ней особенная стать: В Тоссию можно только верить. Вообще эта тема в советское время не слишком часто привлекала критиков, поэтому найти материал будет нелегко. Попробуйте поискать статьи Бориса Николаевича Тарасова и книгу Вадима Валерьяновича Кожина "Тютчев" в серии "Жизнь замечательных людей". Есть еще "Тютчевская энциклопедия"
Акакий Акакиевич Башмачкин - титулярный советник, "маленький человечек", бесправный и униженный, был по словам автора “низенького роста, несколько рябоват, несколько рыжеват, несколько даже на вид подслеповат, с небольшой лысиной на лбу, с морщинами по обеим сторонам щек”, он нелепый, смешной, плохо одевается и все время экономит деньги, не зажигает вечером свечу, ходит на цыпочках, чтобы "подметки не сносить",голодает по вечерам, редко носит белье к прачке, чтобы скопить на новую шинель. Он был счастлив всего один день, когда надел свою новую шинель, но по несчастью ночью грабители сняли её с него. Расстроенный он обращается за в полицию, потом к "значительному лицу" , не дождавшись ни от кого и поддержки, он умирает. Петрович - портной проживает где-то на над черной лестницей, "несмотря на свой кривой глаз и рябизну по всему лицу", когда бывал трезв ремонтировал кой-какую одежонку, звали его Григорием и был он когда-то " крепостным человеком у какого-то барина", а "с тех пор, как получил отпускную и стал попивать довольно сильно по всяким праздникам, сначала по большим, а потом, без разбору, по всем церковным, где только стоял в календаре крестик". Значительное лицо - должность его так и осталась неизвестной, автор нам ее не назвал, сказал только, что "одно значительное лицо недавно сделался значительным лицом, а до того времени он был незначительным лицом". Его главной особенностью была строгость, хотя он был в общем-т о неплохим человеком, но "получивши генеральский чин, он как-то спутался, бился с пути и совершенно не знал, как ему быть".
Вообще Тютчев занимал консервативную позицию - он был против любых революций, был сторонником самодержавия, или, как тогда говорили, просвещенного абсолютизма. Он считал, что главная миссия России как православной страны поддерживать порядок и спокойствие в Европе, быть хранительницей устоев. Он писал об этом в статьях (все - на французском языке): "Россия и революция", "Россия и Германия", "Россия и Запад" (не окончена).
Стихов на гражданскую тему у него довольно много. Я называю только некоторые: "К оде Пушкина на Вольность", "14 декабря 1825", "Знамя и слово", "Русская география", "Рассвет", "Уж третий год беснуются языки...", "Нет, карлик мой! трус беспримерный...", "Теперь тебе не до стихов", "Ты долго ль будешь за туманом...", Славянам", "Два единства", "Эти бедные селенья...", и наконец, всем известное:
Умом Роосию не понять,
Аршином общим не измерить,
У ней особенная стать:
В Тоссию можно только верить.
Вообще эта тема в советское время не слишком часто привлекала критиков, поэтому найти материал будет нелегко. Попробуйте поискать статьи Бориса Николаевича Тарасова и книгу Вадима Валерьяновича Кожина "Тютчев" в серии "Жизнь замечательных людей". Есть еще "Тютчевская энциклопедия"
Петрович - портной проживает где-то на над черной лестницей, "несмотря на свой кривой глаз и рябизну по всему лицу", когда бывал трезв ремонтировал кой-какую одежонку, звали его Григорием и был он когда-то " крепостным человеком у какого-то барина", а "с тех пор, как получил отпускную и стал попивать довольно сильно по всяким праздникам, сначала по большим, а потом, без разбору, по всем церковным, где только стоял в календаре крестик".
Значительное лицо - должность его так и осталась неизвестной, автор нам ее не назвал, сказал только, что "одно значительное лицо недавно сделался значительным лицом, а до того времени он был незначительным лицом". Его главной особенностью была строгость, хотя он был в общем-т о неплохим человеком, но "получивши генеральский чин, он как-то спутался, бился с пути и совершенно не знал, как ему быть".