Если произносить речь в защиту Андрия, то она могла бы быть такой:
Андрий, безусловно, виновен в том, что изменил своей отчизне, семье и товарищам. Он стал их врагом, перейдя в стан поляков. Однако Андрий вступил из запорожского войска в польское не из-за трусости, не из-за жажды личной наживы, а из-за любви к женщине. Из-за любви, которая оказалась в нем сильнее зова воинского долга и тяги к отчизне. А ведь беззаветная любовь к женщине, когда действительно никого и ничего не жаль во имя нее, даже самого себя, - это очень мощное человеческое чувство, испытать которое дано не многим сильным натурам. Поэтому пусть такая любовь и эгоистична и преступна с точки зрения воинского долга, но это все же любовь, это чувство, которое пусть с сделало из Андрия военного преступника, но не превратила его в труса или своекорыстного мерзавца. А значит поступок Андрия, если и не заслуживает снисхождения, но он заслуживает хотя бы понимания.
Андрий, безусловно, виновен в том, что изменил своей отчизне, семье и товарищам. Он стал их врагом, перейдя в стан поляков. Однако Андрий вступил из запорожского войска в польское не из-за трусости, не из-за жажды личной наживы, а из-за любви к женщине. Из-за любви, которая оказалась в нем сильнее зова воинского долга и тяги к отчизне. А ведь беззаветная любовь к женщине, когда действительно никого и ничего не жаль во имя нее, даже самого себя, - это очень мощное человеческое чувство, испытать которое дано не многим сильным натурам. Поэтому пусть такая любовь и эгоистична и преступна с точки зрения воинского долга, но это все же любовь, это чувство, которое пусть с сделало из Андрия военного преступника, но не превратила его в труса или своекорыстного мерзавца. А значит поступок Андрия, если и не заслуживает снисхождения, но он заслуживает хотя бы понимания.