ЛИТРА о каком качестве говорит эпитет гордый?
Стихотворение- Я памятник себе воздвиг нерукотворный. Пушкин ​

У корабля были те самые паруса, имя которых звучало как издевательство; теперь они ясно и неопровержимо пылали с невинностью факта, опровергающего все законы бытия и здравого смысла. Мужчины, женщины, дети впопыхах мчались к берегу, кто в чем был; жители перекликались со двора в двор, наскакивали друг на друга, вопили и падали; скоро у воды образовалась толпа, и в эту толпу стремительно вбежала Ассоль. Пока ее не было, ее имя перелетало среди людей с нервной и угрюмой тревогой, с злобным испугом. Больше говорили мужчины; сдавленно, змеиным шипением всхлипывали остолбеневшие женщины, но если уж которая начинала трещать -- яд забирался в голову. Как только появилась Ассоль, все смолкли, все со страхом отошли от нее, и она осталась одна средь пустоты знойного песка, растерянная, пристыженная, счастливая, с лицом не менее алым, чем ее чудо, бес протянув руки к высокому кораблю. От него отделилась лодка, полная загорелых гребцов; среди них стоял тот, кого, как ей показалось теперь, она знала, смутно помнила с детства. Он смотрел на нее с улыбкой, которая грела и торопила. Но тысячи последних смешных страхов одолели Ассоль; смертельно боясь всего -- ошибки, недоразумений, таинственной и вредной помехи -- она вбежала по пояс в теплое колыхание волн, крича: -- Я здесь, я здесь! Это я! Тогда Циммер взмахнул смычком -- и та же мелодия грянула по нервам толпы, но на этот раз полным, торжествующим хором. От волнения, движения облаков и волн, блеска воды и дали девушка почти не могла уже различать, что движется: она, корабль или лодка -- все двигалось, кружилось и опадало. Но весло резко плеснуло вблизи нее; она подняла голову. Грэй нагнулся, ее руки ухватились за его пояс. Ассоль зажмурилась; затем, быстро открыв глаза, смело улыбнулась его сияющему лицу и, запыхавшись, сказала: -- Совершенно такой. -- И ты тоже, дитя мое! -- вынимая из воды мокрую драгоценность, сказал Грэй. -- Вот, я пришел. Узнала ли ты меня? Она кивнула, держась за его пояс, с новой душой и трепетно зажмуренными глазами. Счастье сидело в ней пушистым котенком. Когда Ассоль решилась открыть глаза, покачиванье шлюпки, блеск волн, приближающийся, мощно ворочаясь, борт "Секрета", -- все было сном, где свет и вода качались, кружась, подобно игре солнечных зайчиков на струящейся лучами стене. Не помня -- как, она поднялась по трапу в сильных руках Грэя. Палуба, крытая и увешанная коврами, в алых выплесках парусов, была как небесный сад. И скоро Ассоль увидела, что стоит в каюте -- в комнате, которой лучше уже не может быть.

Настя и МИтраша - сироты. И поэтому всё хозяйство ложиться на детей
После родителей все их крестьянское хозяйство досталось детям: изба
пятистенная, корова Зорька, телушка Дочка, коза Дереза, безыменные овцы,
куры, золотой петух Петя и поросенок Хрен.
Вместе с этим богатством досталась, однако, детишкам бедным и большая
забота о всех живых существах. Но с такой ли бедой справлялись наши дети в
тяжкие годы Отечественной войны! Вначале, как мы уже говорили, к детям
приходили их дальние родственники и все мы, соседи. Но очень что-то
скоро умненькие и дружные ребята сами всему научились и стали жить хорошо.
И какие это были умные детишки! Если только возможно было, они
присоединялись к общественной работе. Их носики можно было видеть на
колхозных полях, на лугах, на скотном дворе, на собраниях, в противотанковых
рвах: носики такие задорные. Точно так же, как и покойная мать, Настя вставала далеко до солнца, в
предрассветный час, по трубе пастуха. С хворостиной в руке выгоняла она свое
любимое стадо и катилась обратно в избу. Не ложась уже больше спать, она
растопляла печь, чистила картошку, заправляла обед и так хлопотала по
хозяйству до ночи.
Митраша выучился у отца делать деревянную посуду: бочонки, шайки,
лохани. У него есть фуганок, ладило* длиной больше чем в два его роста. И
этим ладилом он подгоняет дощечки одну к одной, складывает и обдерживает
железными или деревянными обручами.