Встал человек на Путь и пошёл. Встретилась ему на пути Неприятность. Одна. Другая. Третья. Трудности собрались толпой на пути. Препятствия всё труднее возникают. Замедлил человек свой бодрый шаг, призадумался: то ли идти, то ли не идти, то ли этой дорогой, то ли не этой… Прибежала Жалость: – Ой, ты несчастненький! Ой, как тебе сочувствую! И за что тебе такое?! – и напустила слёзную лужу. Подошло и Сострадание: – Ничего страшного, и это пройдёт! Ты же сильный, а потому справишься со всем земным. Чем могу тебе спросило Сострадание. Оглянулся человек вокруг и видит: лужа Жалости всё расползается и расползается, того и гляди всё затопит, что и шагнуть будет некуда. Не ровен час и Саможаление появится… Посмотрел человек на Сострадание. Взгляд уже у него жалобный такой. А Сострадание улыбается в ответ ободряюще: – Иди, мол, смело вперёд, двигайся решительно, пока путь совсем не перекрыт. Собрал человек свои силы и, перепрыгнув через лужу слезливой Жалости, бодро зашагал дальше к новым Трудностям навстречу. А Сострадание уже торопится к другому путнику, чтобы поспеть, пока Жалость его не затопила и Саможаление не одолело.
В словаре Вебстера сострадание трактуется как «глубокое осознание страдания другого человека, удвоенное желанием освободиться от них». В отличие от жалости и сочувствия, сострадание является активной жизненной позицией, готовой к активной реальной Стефан Цвейг писал: «Сострадание — хорошо. Но есть два рода сострадания. Одно — малодушное и сентиментальное, оно, в сущности, не что иное, как нетерпение сердца, спешащего поскорее избавиться от тягостного ощущения при виде чужого несчастья; это не сострадание, а лишь инстинктивное желание оградить свой покой от страданий ближнего. Но есть и другое сострадание — истинное, которое требует действий, а не сантиментов, оно знает, чего хочет, и полно решимости, страдая и сострадая, сделать все, что в человеческих силах и даже свыше их».
Будучи чутким и деликатным, сострадание понимает, что происходит во внутреннем мире другого человека. Зачастую оно видит в чужих бедах и страданиях свои собственные. Далеко не всякий человек на сострадание. Для этого нужны духовные силы. У кого эта сила проявлена через доброту, правдивость, человечность, тот и на сострадание. Данное качество присуще только духовно сильным и возвышенным людям. Импотенты духа лишь на жалость. В лучшем случае на сочувствие, не более. Страждущий чувствует эту духовную силу, энергию любви, осознаёт, что его поняли, и ему сразу же становится легче. Сострадание – это не всегда беседа. По мере весомости она проявляется, прежде всего, через теплый взгляд, прикосновение, отвлеченное слово.
Встал человек на Путь и пошёл. Встретилась ему на пути Неприятность. Одна. Другая. Третья. Трудности собрались толпой на пути. Препятствия всё труднее возникают. Замедлил человек свой бодрый шаг, призадумался: то ли идти, то ли не идти, то ли этой дорогой, то ли не этой… Прибежала Жалость: – Ой, ты несчастненький! Ой, как тебе сочувствую! И за что тебе такое?! – и напустила слёзную лужу. Подошло и Сострадание: – Ничего страшного, и это пройдёт! Ты же сильный, а потому справишься со всем земным. Чем могу тебе спросило Сострадание. Оглянулся человек вокруг и видит: лужа Жалости всё расползается и расползается, того и гляди всё затопит, что и шагнуть будет некуда. Не ровен час и Саможаление появится… Посмотрел человек на Сострадание. Взгляд уже у него жалобный такой. А Сострадание улыбается в ответ ободряюще: – Иди, мол, смело вперёд, двигайся решительно, пока путь совсем не перекрыт. Собрал человек свои силы и, перепрыгнув через лужу слезливой Жалости, бодро зашагал дальше к новым Трудностям навстречу. А Сострадание уже торопится к другому путнику, чтобы поспеть, пока Жалость его не затопила и Саможаление не одолело.
В словаре Вебстера сострадание трактуется как «глубокое осознание страдания другого человека, удвоенное желанием освободиться от них». В отличие от жалости и сочувствия, сострадание является активной жизненной позицией, готовой к активной реальной Стефан Цвейг писал: «Сострадание — хорошо. Но есть два рода сострадания. Одно — малодушное и сентиментальное, оно, в сущности, не что иное, как нетерпение сердца, спешащего поскорее избавиться от тягостного ощущения при виде чужого несчастья; это не сострадание, а лишь инстинктивное желание оградить свой покой от страданий ближнего. Но есть и другое сострадание — истинное, которое требует действий, а не сантиментов, оно знает, чего хочет, и полно решимости, страдая и сострадая, сделать все, что в человеческих силах и даже свыше их».
Будучи чутким и деликатным, сострадание понимает, что происходит во внутреннем мире другого человека. Зачастую оно видит в чужих бедах и страданиях свои собственные. Далеко не всякий человек на сострадание. Для этого нужны духовные силы. У кого эта сила проявлена через доброту, правдивость, человечность, тот и на сострадание. Данное качество присуще только духовно сильным и возвышенным людям. Импотенты духа лишь на жалость. В лучшем случае на сочувствие, не более. Страждущий чувствует эту духовную силу, энергию любви, осознаёт, что его поняли, и ему сразу же становится легче. Сострадание – это не всегда беседа. По мере весомости она проявляется, прежде всего, через теплый взгляд, прикосновение, отвлеченное слово.