Феномен диалога применительно к лирическому творчеству Анны Ахматовой понимается нами в двух смыслах – в широком (бахтинском) – как некая экзистенциально-целевая установка автора, и в узком (лотмановском) – как семиотический феномен осуществления определённой коммуникативной тактики уже в самом тексте.
М. Бахтин, создавший фундаментальную теорию диалога, полагал, что понимание возможно только через диалог, под которым разумеется любое взаимодействие с Другим, а также любое соприкосновение с миром культуры. "Через другого, - пишет М. Бахтин, - мы стараемся понять и учесть трансгредиентные собственному сознанию моменты: так, мы учитываем ценность нашей наружности с точки зрения её возможного впечатления на другого - для нас самих непосредственно эта ценность не существует, учитываем фон за нашей спиной, то есть всё то, окружающее нас, чего мы непосредственно не видим и не знаем и что не имеет для нас прямого ценностного значения, но что, видимо, значимо и знаемо другими, что является как бы тем фоном, на котором ценностно воспринимают нас другие"1. Отсюда слово, обращённое к Другому, в концепции Бахтина становится внутренне диалогичным, поскольку всегда "повернуто" к адресату, ориентировано на его восприятие, "более или менее остро ощущает своего слушателя, читателя, критика, и отражает в себе его предвосхищаемые возражения, оценки, точки зрения"2. Причем диалог, по Бахтину, первичен по отношению к тексту, более того, он является главным механизмом смысло- и текстопорождения. Именно с актуализацией экзистенциальной природы диалога, выявленной М. Бахтиным, мы сталкиваемся в творчестве Ахматовой, поскольку лирик всегда имеет дело с реальным или мыслимым образом аудитории, к которой он обращается и в зависимости от которой он выстраивает свои художественно-коммуникативные стратегии.
К раннему периоду творчества этого автора относится стихотворение «Помню – долгий зимний вечер», написанное в 1887 году. Посвящено оно детским воспоминаниям и тем удивительным ощущениям, которые все мы испытывали хотя бы раз в жизни, находясь в родительском доме. Из первых строчек произведения становится ясно, что за окном бушует непогода. «Тускло льется свет лампады, буря плачет у окна», — отмечает поэт. Но под защитой заботливых материнских рук герой стихотворения чувствует себя в полной безопасности, а тихий голос самого близкого и дорогого человека дарит удивительное ощущение радости. Мать уговаривает малыша заснуть, но для этого он должен забыть о том, что за окном воет вьюга. «Вспомни тихий шепот леса и полдневный летний зной», — советует женщина своему маленькому сыну. Казалось бы, в этих словах нет ничего удивительного, но именно они согревают душу малыша. Он мысленно представляет, что холодная зима сменилась ласковым летом, и на поле, что расположено за сельской околицей, «ходят медленно и плавно золотые волны ржи».Совет матери оказывается очень полезным, и поэт признается, что благодаря этому он, «обвеянный мечтами, забываться начинал». Отправляясь в восхитительное путешествие по царствию Морфея, маленький мальчик вместо завывания пурги слышал «шепот зреющих колосьев и невнятный шум берез». Именно эти воспоминания детства настолько отчетливо врезались в память Бунину, что в 17 лет, когда подростки стремятся покинуть родительский дом, чтобы доказать свою состоятельность, он мысленно каждый раз возвращался к самой беззаботной поре своей жизни. И черпал в них вдохновение для творчества, интуитивно понимая, что это счастливое время ушло безвозвратно.Стихотворение написано в форме колыбельной, которая впоследствии была переложена на музыку и в первой половине 20 века пользовалась огромной популярностью как в России, так и за ее пределами.
К проблеме диалога в лирике Анны Ахматовой
Феномен диалога применительно к лирическому творчеству Анны Ахматовой понимается нами в двух смыслах – в широком (бахтинском) – как некая экзистенциально-целевая установка автора, и в узком (лотмановском) – как семиотический феномен осуществления определённой коммуникативной тактики уже в самом тексте.
М. Бахтин, создавший фундаментальную теорию диалога, полагал, что понимание возможно только через диалог, под которым разумеется любое взаимодействие с Другим, а также любое соприкосновение с миром культуры. "Через другого, - пишет М. Бахтин, - мы стараемся понять и учесть трансгредиентные собственному сознанию моменты: так, мы учитываем ценность нашей наружности с точки зрения её возможного впечатления на другого - для нас самих непосредственно эта ценность не существует, учитываем фон за нашей спиной, то есть всё то, окружающее нас, чего мы непосредственно не видим и не знаем и что не имеет для нас прямого ценностного значения, но что, видимо, значимо и знаемо другими, что является как бы тем фоном, на котором ценностно воспринимают нас другие"1. Отсюда слово, обращённое к Другому, в концепции Бахтина становится внутренне диалогичным, поскольку всегда "повернуто" к адресату, ориентировано на его восприятие, "более или менее остро ощущает своего слушателя, читателя, критика, и отражает в себе его предвосхищаемые возражения, оценки, точки зрения"2. Причем диалог, по Бахтину, первичен по отношению к тексту, более того, он является главным механизмом смысло- и текстопорождения. Именно с актуализацией экзистенциальной природы диалога, выявленной М. Бахтиным, мы сталкиваемся в творчестве Ахматовой, поскольку лирик всегда имеет дело с реальным или мыслимым образом аудитории, к которой он обращается и в зависимости от которой он выстраивает свои художественно-коммуникативные стратегии.
Источник: http://ahmatova.niv.ru/ahmatova/kritika/kihnej-kruglova-k-probleme-dialoga.htm
Объяснение:
К раннему периоду творчества этого автора относится стихотворение «Помню – долгий зимний вечер», написанное в 1887 году. Посвящено оно детским воспоминаниям и тем удивительным ощущениям, которые все мы испытывали хотя бы раз в жизни, находясь в родительском доме. Из первых строчек произведения становится ясно, что за окном бушует непогода. «Тускло льется свет лампады, буря плачет у окна», — отмечает поэт. Но под защитой заботливых материнских рук герой стихотворения чувствует себя в полной безопасности, а тихий голос самого близкого и дорогого человека дарит удивительное ощущение радости. Мать уговаривает малыша заснуть, но для этого он должен забыть о том, что за окном воет вьюга. «Вспомни тихий шепот леса и полдневный летний зной», — советует женщина своему маленькому сыну. Казалось бы, в этих словах нет ничего удивительного, но именно они согревают душу малыша. Он мысленно представляет, что холодная зима сменилась ласковым летом, и на поле, что расположено за сельской околицей, «ходят медленно и плавно золотые волны ржи».Совет матери оказывается очень полезным, и поэт признается, что благодаря этому он, «обвеянный мечтами, забываться начинал». Отправляясь в восхитительное путешествие по царствию Морфея, маленький мальчик вместо завывания пурги слышал «шепот зреющих колосьев и невнятный шум берез». Именно эти воспоминания детства настолько отчетливо врезались в память Бунину, что в 17 лет, когда подростки стремятся покинуть родительский дом, чтобы доказать свою состоятельность, он мысленно каждый раз возвращался к самой беззаботной поре своей жизни. И черпал в них вдохновение для творчества, интуитивно понимая, что это счастливое время ушло безвозвратно.Стихотворение написано в форме колыбельной, которая впоследствии была переложена на музыку и в первой половине 20 века пользовалась огромной популярностью как в России, так и за ее пределами.