Мы находим и зарисовку полуразвалившегося домика («Домик на Водяной улице»), в котором живет обедневшая горожанка Анна Ивановна: «...в переулке Водяной улицы стоял сильно развалившийся домишко; половина крыши упала на подволоку...труба торчит высоко, и будто другая половина крыши об нее уперлась и ею держится; домик сильно перекосило, он одним углом ушел в землю; наружных дверей или затвора при них не было вовсе, а заместо крыльца подставлен был под порог старый ящик; огорожки, забора никаких, один заглохший пустырь, а два столба служили представителями ворот. Но когда проходящий с удивлением взглядывал на окна, не чая, чтобы хижина эта могла быть жилою, то он встречал уютные окошечки, с оконницами радужных цветов, за коими сквозили белые зановесочки и цветы, хоть это и были только герань, капуцины и бальзамины» Очень кратко.
Мы находим и зарисовку полуразвалившегося домика («Домик на Водяной улице»), в котором живет обедневшая горожанка Анна Ивановна: «...в переулке Водяной улицы стоял сильно развалившийся домишко; половина крыши упала на подволоку...труба торчит высоко, и будто другая половина крыши об нее уперлась и ею держится; домик сильно перекосило, он одним углом ушел в землю; наружных дверей или затвора при них не было вовсе, а заместо крыльца подставлен был под порог старый ящик; огорожки, забора никаких, один заглохший пустырь, а два столба служили представителями ворот. Но когда проходящий с удивлением взглядывал на окна, не чая, чтобы хижина эта могла быть жилою, то он встречал уютные окошечки, с оконницами радужных цветов, за коими сквозили белые зановесочки и цветы, хоть это и были только герань, капуцины и бальзамины» Очень кратко.