Докажи, что поговорка "устами младенца глаголет истина" подходит к этому тексту.приехали мы тот год в деревню в конце мая. внучка нередко сопровождала меня на прогулках. она у меня лес и животных всяких любит. ну, а я, конечно, исподволь и занимался с нею тем, что называю «включением слуха и зрения на птицу в природе».все мы, знаете, не видим и не слышим много из того, что нас окружает. а когда человек специализируется на чем-нибудь, он прежде всего начинает замечать то, что относится к его специальности. так, штурман — водитель кораблей — внимательно смотрит на звезды и, так сказать, «читает» их, потому что привык ориентироваться по ним. летчик слушает и тонко понимает шум мотора, который нас часто только раздражает, когда мы слышим его у себя над головой. а художник в свете и цвете видит такое, что совершенно ускользает от нашего поверхностного взгляда и даже кажется нам неправдоподобным, будучи изображено кистью на полотне или на бумаге.орнитолог, конечно, видит и слышит везде прежде всего птиц. я вот, например, могу идти с вами и разговаривать, хоть в лесу, хоть в городе, — вы ничего не заметите, а я про себя невольно отмечаю: вот синица пискнула, мелькнули в чаще голубые перья на крыле сойки или крикнул, пролетая над крышами, грач.я обращал внимание внучки на птиц, на их крик, песни, полет. она у меня уже хорошо различала по голосам десятка два певчих птиц. но, конечно, с ее крошечным опытом не могла еще знать всех встречавшихся нам птиц, как знал их я. поэтому меня насмешило, когда раз в самом начале лета она прибегает из лесу и говорит: — дедушка, а ты знаешь птичку-неслышимку? ты почему мне ее никогда не показывал? — постой, постой, — говорю. — что это еще за неслышимка? опять сама придумала, вроде зумзика и момика? она у нас фантазерка. недавно ее мать рассказывала: играет девчурка одна в саду, а всё, слышно, с кем-то разговаривает — то с каким-то момиком, то с каким-то зумзиком. мать спросила ее, с кем это она. девчурка только рукой махнула: «ты не понимаешь! такие у меня живут здесь — момик и зумзик. мне с ними весело».и сколько ни расспрашивала мать, так и не могла добиться, что это у нее за невидимки такие — не то человечки, не то зверюшки какие-то фантастические.на мои слова внучка даже рассердилась: — ничего я, — говорит, — не сама придумала! просто глазами видела. сидит такая горбатенькая птичка на дереве, на верхней ветке, сама ротик разевает, и горлышко у нее трепещется, а всё равно ничего не слышно, никакой песенки.я уж, чтобы не обидеть девчурку, сделал вид, что поверил ей. спрашиваю: — где же это ты видела ее? — на ручье, на пожне у самой опушки леса. знаешь, где ты всегда покурить на пенек садишься, когда мы из лесу выходим? — интересно, — говорю, — в следующий раз пойдем, ты мне ее покажи.— а она не улетит? — нет, ведь сейчас все птицы при гнездах. раз тут поет, тут и будет.в лес я пошел на следующий же день. о фантастической «неслышимке», конечно, забыл уже. а внучки со мной не было: она пошла с матерью в другое место — нарвать букет купальниц.уже я возвращался домой, когда мой слух поразила неожиданно наступившая в лесу тишина: одна за другой перестали петь птицы. через две — три минуты я понял причину: вдруг потемнело, налетел сильный, шквал, и почти сейчас же хлынул дождь.как это часто бывает в начале лета, он продолжался всего несколько минут. но шуму наделал много. когда я вышел из лесу на пожню — так здесь называют заливные луга, — я был поражен контрастом между полной тишиной этого открытого места и шумом леса. шум позади меня и тишина впереди были сами по себе, и четкой границей между ними стояла стена леса. птицы еще не начали петь ни на пожне, ни в лесу, ветер еще не улегся, мотал ветви деревьев и сбрасывал с них обильные брызги; они падали на нижние ветви, с ветвей — на землю.одним словом, в лесу была бурная звонкая капель; казалось, там всё еще шел дождь. а на пожне капель не могла быть заметна, потому что тут росли только отдельные деревья, открытые ветру, и ветер уже стряхнул с них последние капли дождя.по своему обычаю, я сел недалеко от ручья на пенек — выкурить папиросу. и при этом, конечно, вслушивался в тишину.тишина бывает разная. тишину этого освеженного ливнем луга никак, разумеется, нельзя было назвать «мертвой» тишиной. как почти всегда в природе — днем ли, ночью ли, — тишина вся полнилась незаметными нашему слуху маленькими звуками.
