До ть будь ласка
3. Укажіть назву театру, який заснував Мольєр.
а) «Сучасний театр»;
б) «Блискучий театр»;
в) Славетний театр»;
г) «Класичний театр».
4. Укажіть назву твору іспанського драматурга Педро Кальдерона де ла Барки
а) «Сон літньої ночі»;
б) «Любов до життя»;
в) «Життя — це сон»;
г) «Поетичне мистецтво».
7. Укажіть зайве правило в естетиці класицизму
а) єдність дії
б) єдність характерів;
в) єдність місця;
г) єдність часу.
Объяснение:
Шолохов первоначально назвал роман-эпопею «Донщина» , однако с расширением замысла изменил и название своей главной книги: « Тихий Дон» .
Так уж сложилось исторически, что казаки всегда были независимыми, свободолюбивыми воинами, которые селились по окраинам русских земель и, по сути, несли на Руси пограничную службу, а в свободное от военных действий время сеяли хлеб. И Донское казачество не было здесь исключением. Земля па Дону жирная, богатая. Да и нет в ней особого дефицита: бескрайни донские степи. «Степь-матушка, Дон-батюшка» — так называли их казаки, кормильцем величали тихий Дон. И впрямь: оплодотворят щедрые воды Дона степь, и родит она богатый урожай на радость казакам и в прибыток их хозяйствам. Потому и располагаются казачьи хутора по берегам могучей реки: тут тебе и столь необходимая всякому земледельцу вода, и рыба водится в изобилии, да и водный путь гладок да широк. Размеренная жизнь земледельца чем-то напоминает течение реки: течет вода — идет время, немудреные события казачьей жизни сменяют одно другое: пахота, сев, покос, жатва. Но как неизменны речные берега, так неизменна в основе своей и жизнь на лоне природы; за зимой приходит весна, за жатвой — пахота. Природное время циклично, течет по кругу. Однако где бы ни странствовал донской казак, по возвращении первым его встретит Дон-батюшка, по-прежнему полноводный и тихий. Впрочем, циклична и сама жизнь казака-землепашца, чего не скажешь, правда, про казака-воина. Историческое время вламывается в его хутор, срывает его с родныых мест и ведет на войну. Не отсидеться казаку на печи, потому что с малых лет приучен он к седлу и шашке. И вот уже мерится жизнь казака не сменой времен года; а учениями да походами, сражениями да подвигами: линейно историческое время, нет в нем повторений, не важно ему, зима ли, весна на дворе. Иным значением теперь наполняется заглавие романа: не река Дон, а земля Донщины, издавна заселенная казаками, имеется в виду, и от веку нет покоя этой земле. Выходит, что « Тихий Дон» — оксюморон? О том, кстати, и старинные казачьи песни сложены, песни, взятые Шолоховым эпиграфом к роману: «Не сохами-то славная землюшка наша распахана.. . Распахана наша землюшка лошадиными копытами... »
Не тихий Дон в романе Шолохова: идет братоубийственная война, льется кровь, один за другим гибнут казачьи роды. Как и в старинной песне, бьются казаки за родную землю, щедро поливают ее собственной и чужой кровью, да что на той крови вырастет? Не тем вспахивают казаки степь, не тем ее засевают; страшные урожаи соберут потом матери и вдовы. Не щадит свирепый XX пек донских земель: ворвался в каждую станицу, каждый курень, и вот уже, возвращаясь домой, не находят казаки свой дом прежним: семь человек родных недосчитался Григорий к моменту своего последнего возвращения в Татарский, навсегда пресекся род Листницких, дотла сожжены курени и «белого» Коршунова, и «красного» Кошевого. Лишь внешне спокоен « тихий » Дон, никогда не знавший истинного покоя, но в XX век, красный от пролитой крови, соленый от вдовьих и материнских слез, речь возговорит славный тихий Дон: «Уж как-то мне все мутну не быть, /Распустил я своих ясных соколов, Ясных соколов — донских казаков. /Размываются без них мои крутые бережки, /Высыпаются без них косы желтым песком» . Но как никогда не иссякнуть щедрому потоку" Дона, так не пресечься и донскому казачеству: многие сложили в бескрайних придонских степях головы, многие покалечены и телесно, и духовно войной, но не убита в казаках воля к жизни.
Шторм уносил в открытое море Меннерса, который был виновником смерти Мери, жены Лонгрена. И хоть лавочник в отчаянии о Лонгрен, стоя на берегу, курил трубку и не проронил ни слова. А что тут было говорить, если, казалось, сама природа мстила Меннерсу за гибель несчастной женщины. И от молчания моряка эта месть была ещё ощутимее, страшнее и неизбежнее. Только когда Меннерса унесло на достаточное расстояние, чтобы он мог услышать, "Лонгрен крикнул: – Она так же тебя! Думай об этом, пока еще жив, Меннерс, и не забудь!"