На первый взгляд "коляска" выбивается из общего ряда "петербургских повестей". на поверку это тоже повесть о "маленьком человеке" - эта тема главенствует во всём цикле. чертокуцкий потому "маленький", что подобострастничает, хорохорится перед офицерами, а когда попадает впросак, вместо того, чтобы с достоинством выкрутиться и сгладить обстановку (ведь мог же он извиниться за отсутствие обеда, пригласить гостей посмотреть дом, познакомить их с хозяйкой (чему генерал был бы рад), показать наконец пресловутую коляску), попадает в ещё большую несуразность. да и сам факт - аристократ (по крайней мере, называющий себя так человек), прячущийся в халате от гостей в сарае, какими бы ни были обстоятельства - приговаривает его к ярлыку "маленький человек". если разобрать, чем занимается чертокуцкий (чья фамилия опять апеллирует к чёрту - всегдашнему спутнику гоголевских произведений) и как он ведёт хозяйство, у нас создастся, неизвестно насколько точный, не лучший образ провинциального аристократа-помещика. он пьёт (рому возит в коляске по 10 бутылок за раз; на званном обеде напивается как бы невзначай) курит табак, играет в карты (коляску выиграл именно так), говорит о лошадях лишь да о любовных похождениях (спросите девиц тамбовской и сибирской губерний), щегол каких сыскать. приданное жены в размере 200 тысяч он "тотчас" разбазарил на дворецкого (без которого в хозяйстве никуда, вы ж понимаете), золотые дверные замки (чтоб сразу бросались в глаза гостям), 6 лошадей и ручную обезьяну (без комментариев). да и городок, в котором он живет, ему под стать. городничий спит да пьет, крыши пооблупились, заборы покосились, одно здание о двух окнах (т.е. небольшое) на рыночной площади (сердце города) строят уже лет как 15. только приезд бравых кавалеристов хоть как-то оживляет местную жизнь. а уедут - всё снова обратится в спячку. но, конечно, главное достоинство повести - её юмор. над иной полуторачасовой комедией не так смеешься, как я смеялся в голос над "коляской"! единственное: сначала концовка показалась обрывистой. а потом я подумал: "а как ещё можно было её описать? ". ведь вся соль повести - в последней смехотворной сцене, и гоголь правильно сделал, что поставил затем точку. а я в знакомстве с "петербургскими повестями" ставлю последнюю запятую - остались только "записки сумасшедшего".
