прийшла сувора зима. замерзли річки й озера. поля вкрились білим снігом. тепер можна кататись на лижах і санчатах. ця розвага дуже подобається дітям. на високих і низеньких гірках можна побачити тих, хто гарно катається на лижах і тих, хто тільки вчиться. а найменші діти спускаються на санчатах.
Автобиографический характер образа Д-503. По Замятину (в этом утверждении он не был первым), любой художественный образ в той или иной мере всегда автобиографичен: «…для художника творить какой-нибудь образ — значит быть влюбленным в него… И так, как мать своего ребенка, писатель своих людей создает из себя, питает их собою — какой-то нематериальной субстанцией, заключенной в его существе». В случае с названием романа "Мы" и с героем романа это утверждение особенно справедливо.
Название романа включает в себя и автобиографический элемент. Известно, что Евгений Замятин в годы первой русской революции был большевиком, восторженно приветствовал революцию 1917 года и, полный надежд, вернулся из Англии на родину — в революционную Россию. Но ему пришлось стать свидетелем трагедии революции (как и Л. Андрееву, и Б. Пильняку, и многим другим): усиления «католицизма» властей, подавления творческой свободы, что должно было неизбежно привести к застою, энтропии (разрушению). Роман "Мы" — это отчасти и автопародия на свои былые миссионерски-просветительские революционные устремления, идеалы, проверка их на жизненность.
Но роман является во многом автобиографическим не только в этом смысле. Сам Е. Замятин говорил: «Д-503 (и другие мои антигерои) — это я»4 («Закулисы»). Как и его герой, Е. Замятин оказался в конце концов в конфликте с государством, публично выразив свою тревогу за развитие событий в статье «Я боюсь» и в романе "Мы". Автор, как и его герой, также оказался в состоянии выбора: стать в результате этого конфликта послушным «нумером» в сталинском государстве, расстаться с мечтой о творческой свободе (вариант Великой Операции из романа "Мы") или — уехать за границу (за Зеленую Стену в романе). Создатель образа Д-503 выбрал, как мы знаем, второй путь — эмиграцию.
Исследователи отмечают также и то общее, что было свойственно автору и его герою в складе их характера: Е. Замятин — инженер, технократ, писатель-рационалист, по определению К. Федина — «гроссмейстер литературы». И его герою — Д-503 — также было свойственно стремление внести упорядоченность («проинтегрировать»), разумную целесообразность во все, что его окружало, в том числе и в сам характер творчества. Так что роман "Мы" — это еще отчасти и пародия автора на «технократические» качества своей творческой личности. И название "Мы" должно прочитываться в таком случае не только как «они», как роман о тех, на кого автор смотрит со стороны и к кому он не имеет отношения, это в прямом смысле "Мы", включающее автора, который тоже во многом прозрел после революции, потому что все, что было со страной, было и с ним самим. «Его антиутопия — критическая рефлексия средствами искусства по поводу своей собственной недавней социально-утопической практики, элемент самокритики и автопародии делает роман гораздо глубже и многомернее рядового сатирико-политического памфлета»5.
А "Мы"-настроения после революции были присущи очень многим, они окрасили собой эпоху 1920-х годов .
зимові розваги
прийшла сувора зима. замерзли річки й озера. поля вкрились білим снігом. тепер можна кататись на лижах і санчатах. ця розвага дуже подобається дітям. на високих і низеньких гірках можна побачити тих, хто гарно катається на лижах і тих, хто тільки вчиться. а найменші діти спускаються на санчатах.
весело дітям!
Автобиографический характер образа Д-503. По Замятину (в этом утверждении он не был первым), любой художественный образ в той или иной мере всегда автобиографичен: «…для художника творить какой-нибудь образ — значит быть влюбленным в него… И так, как мать своего ребенка, писатель своих людей создает из себя, питает их собою — какой-то нематериальной субстанцией, заключенной в его существе». В случае с названием романа "Мы" и с героем романа это утверждение особенно справедливо.
Название романа включает в себя и автобиографический элемент. Известно, что Евгений Замятин в годы первой русской революции был большевиком, восторженно приветствовал революцию 1917 года и, полный надежд, вернулся из Англии на родину — в революционную Россию. Но ему пришлось стать свидетелем трагедии революции (как и Л. Андрееву, и Б. Пильняку, и многим другим): усиления «католицизма» властей, подавления творческой свободы, что должно было неизбежно привести к застою, энтропии (разрушению). Роман "Мы" — это отчасти и автопародия на свои былые миссионерски-просветительские революционные устремления, идеалы, проверка их на жизненность.
Но роман является во многом автобиографическим не только в этом смысле. Сам Е. Замятин говорил: «Д-503 (и другие мои антигерои) — это я»4 («Закулисы»). Как и его герой, Е. Замятин оказался в конце концов в конфликте с государством, публично выразив свою тревогу за развитие событий в статье «Я боюсь» и в романе "Мы". Автор, как и его герой, также оказался в состоянии выбора: стать в результате этого конфликта послушным «нумером» в сталинском государстве, расстаться с мечтой о творческой свободе (вариант Великой Операции из романа "Мы") или — уехать за границу (за Зеленую Стену в романе). Создатель образа Д-503 выбрал, как мы знаем, второй путь — эмиграцию.
Исследователи отмечают также и то общее, что было свойственно автору и его герою в складе их характера: Е. Замятин — инженер, технократ, писатель-рационалист, по определению К. Федина — «гроссмейстер литературы». И его герою — Д-503 — также было свойственно стремление внести упорядоченность («проинтегрировать»), разумную целесообразность во все, что его окружало, в том числе и в сам характер творчества. Так что роман "Мы" — это еще отчасти и пародия автора на «технократические» качества своей творческой личности. И название "Мы" должно прочитываться в таком случае не только как «они», как роман о тех, на кого автор смотрит со стороны и к кому он не имеет отношения, это в прямом смысле "Мы", включающее автора, который тоже во многом прозрел после революции, потому что все, что было со страной, было и с ним самим. «Его антиутопия — критическая рефлексия средствами искусства по поводу своей собственной недавней социально-утопической практики, элемент самокритики и автопародии делает роман гораздо глубже и многомернее рядового сатирико-политического памфлета»5.
А "Мы"-настроения после революции были присущи очень многим, они окрасили собой эпоху 1920-х годов .
Объяснение: