Илья Муромец - былинный богатырь, получивший от волхвов чудесное исцеление. Вернули они ему ходить, предрекли судьбу богатырскую и надоумили, где коня себе под стать искать. Илья выкупил у прохожего мужика лохматого жеребенка, выкормил его пшеном, водил поутру гулять, в росах валяться, потом учил скакать через рвы и тыны. Вырос конь могучий и быстрый, нрава грозного. Только Илье было по силам им управлять. В некоторых источниках упоминается, что конь был бурый и получил прозвище Бурушка. В легендах конь мог говорить. На картине Васнецова «Три богатыря» конь Муромца черен, с косматой гривой, удилами ему служит цепь.
В сказке-былине встречается такой вариант:
"...мужик будет вести строгача (два года коню, значит) продавать, ты купи, только не торгуйся, сколько спросит, столько и отдай. Только откорми его три месяца бело-яровой пшеницей, отпои ключевой водой и пусти его на три зари на шелковую траву, а потом на шелковый канат и пропусти через железный тын туда — сюда перелететь. Вот тебе и конь будет".
Там же:
"Конь под ним был богатырский, как лютый зверь, ход у него спорый. Он задними копытами за переднюю восемнадцать верст закидывает. Он утреню стоял в Чернигове, а к обедне поспел в Киев-град".
В "Песнях, собранных П.Н. Рыбниковым" упоминается:
"...мужик ведет жеребчика немудрого,
Бурого жеребчика косматенького.
Покупал Илья того жеребчика,
Что запросил мужик, то и дал;
Становил жеребчика в сруб на три месяца,
Кормил его пшеном белояровым,
Поил свежей ключевой водой.
И поры-времени три месяца.
Стал Илья жеребчика по три ночи в саду поваживать,
В три росы его выкатывал;
Подводил ко тыну ко высокому,
И стал бурушко через тын перескакивать
И в ту сторону и в другую сторону".
В собрании былин С.А. Азбелева ("Обретение силы Ильёй Муромцем" (Исцеление Ильи Муромца) присутствует иной вариант обретения коня богатырского:
«Отправлялся Илей к стольному городу ко Киеву,
Пришел к тому камени неподвижному,
На камени была подпись да подписана:
«И́лей, И́лей, камень сопри с места неподвижного, —
Второй подвиг. Геракл уничтожает Лернейскую гидру.
Недалеко от Аргоса находилось обширное Лернейское болото.
Чистый и свежий источник вытекал здесь из-под земли, но слабый ручеёк не мог пробить себе дорогу к реке или к морю и растекался вокруг в низине. Вода застаивалась, зарастала мхом и болотными травами, и огромная долина превратилась в болото. Яркая зелень, всегда покрывавшая болото, манила к себе усталого путника, но едва он ступал на зелёную лужайку, с шипением и свистом выползало из трясины девятиголовое чудовище - гидра. Она обвивалась своим змеиным хвостом вокруг человека, затягивала его в болото и пожирала.
Вечером, когда гидра, насытившись, засыпала, ядовитое дыхание её девяти пастей вставало туманом над болотом и отравляло воздух. Тот, кто дышал этим воздухом, заболевал, долго болел и умирал. Поэтому люди старались не приближаться к болоту и боялись селиться около этого страшного места.
И вот царь Еврисфей приказал Гераклу уничтожить Лернейскую гидру.
Геракл отправился в Лерну на колеснице, которой правил его друг Иолай. Доехав до болота, Геракл оставил Иолая с колесницей у дороги, а сам зажёг факел и отважно зашагал к болоту.
Гидра в тот час была сыта и дремала. Геракл стал пускать в неё горящие стрелы, зажигая концы их факелом. Раздразнив гидру, он заставил её выползти из болота. Холодным, скользким хвостом она обвила левую ногу Геракла, и все девять голов зашипели вокруг него. Геракл поплотней завернулся в львиную шкуру, надёжную защитницу и от звериных зубов и от змеиного жала, вынул меч и стал рубить одну за другой страшные головы гидры.
Но едва стекала из раны чёрная кровь, на месте отрубленной головы вырастали две другие, ещё злее, ещё страшнее. Скоро Геракл был окружён словно живым кустом шипящих голов, и все они тянулись к нему, разевая кровавые пасти.
Он не мог сдвинуться с места - нога его была в кольце змеиного хвоста, рука устала рубить всё новые и новые головы гидры. Вдруг он почувствовал боль в правой ноге и, нагнувшись, увидел рака, который клешнёй впился ему в пятку.
Геракл засмеялся:
- Двое против одного? Это нечестно! Борьба неравна. Теперь и я имею право позвать друга на
И он позвал Иолая, ждавшего у колесницы. Геракл дал ему факел и велел жечь огнём рану, как только меч снесёт голову гидры. И там, где огонь касался чудовища, уже не вырастали новые головы. Скоро последняя голова гидры скатилась в болото. Но она не хотела умирать даже после того, как была отрублена, и, лёжа на траве в крови, поводила злыми глазами и в немой ярости разевала пасть. Гераклу пришлось вынести её из болота и зарыть в землю, чтобы она не причинила кому-нибудь зла.
В чёрной крови Лернейской гидры Геракл смочил концы своих стрел, и они стали смертельными - никакая сила не могла исцелить того, кто был поражён такой стрелой.
Илья Муромец - былинный богатырь, получивший от волхвов чудесное исцеление. Вернули они ему ходить, предрекли судьбу богатырскую и надоумили, где коня себе под стать искать. Илья выкупил у прохожего мужика лохматого жеребенка, выкормил его пшеном, водил поутру гулять, в росах валяться, потом учил скакать через рвы и тыны. Вырос конь могучий и быстрый, нрава грозного. Только Илье было по силам им управлять. В некоторых источниках упоминается, что конь был бурый и получил прозвище Бурушка. В легендах конь мог говорить. На картине Васнецова «Три богатыря» конь Муромца черен, с косматой гривой, удилами ему служит цепь.
В сказке-былине встречается такой вариант:
"...мужик будет вести строгача (два года коню, значит) продавать, ты купи, только не торгуйся, сколько спросит, столько и отдай. Только откорми его три месяца бело-яровой пшеницей, отпои ключевой водой и пусти его на три зари на шелковую траву, а потом на шелковый канат и пропусти через железный тын туда — сюда перелететь. Вот тебе и конь будет".
Там же:
"Конь под ним был богатырский, как лютый зверь, ход у него спорый. Он задними копытами за переднюю восемнадцать верст закидывает. Он утреню стоял в Чернигове, а к обедне поспел в Киев-град".
В "Песнях, собранных П.Н. Рыбниковым" упоминается:
"...мужик ведет жеребчика немудрого,
Бурого жеребчика косматенького.
Покупал Илья того жеребчика,
Что запросил мужик, то и дал;
Становил жеребчика в сруб на три месяца,
Кормил его пшеном белояровым,
Поил свежей ключевой водой.
И поры-времени три месяца.
Стал Илья жеребчика по три ночи в саду поваживать,
В три росы его выкатывал;
Подводил ко тыну ко высокому,
И стал бурушко через тын перескакивать
И в ту сторону и в другую сторону".
В собрании былин С.А. Азбелева ("Обретение силы Ильёй Муромцем" (Исцеление Ильи Муромца) присутствует иной вариант обретения коня богатырского:
«Отправлялся Илей к стольному городу ко Киеву,
Пришел к тому камени неподвижному,
На камени была подпись да подписана:
«И́лей, И́лей, камень сопри с места неподвижного, —
Там есть конь богатырский тебе,
Со всеми-то поспехамы да богатырскима;
Там есть-то шуба соболиная,
Там есть-то плеточка шелковая,
Там есть-то палица булатная».
Проговорил Илей да таково слово:
«Ай же ты конь богатырской!
Служи-тко ты верою-правдою мне».
Конь-то прого́ворил Иле́ю таково слово:
«Ай же ты И́лей, старой казак Илья Муромец,
Илья Муромец сын Иванович!
Ты мо’шь ли владать конем богатырскиим?»
Недалеко от Аргоса находилось обширное Лернейское болото.
Чистый и свежий источник вытекал здесь из-под земли, но слабый ручеёк не мог пробить себе дорогу к реке или к морю и растекался вокруг в низине. Вода застаивалась, зарастала мхом и болотными травами, и огромная долина превратилась в болото. Яркая зелень, всегда покрывавшая болото, манила к себе усталого путника, но едва он ступал на зелёную лужайку, с шипением и свистом выползало из трясины девятиголовое чудовище - гидра. Она обвивалась своим змеиным хвостом вокруг человека, затягивала его в болото и пожирала.
Вечером, когда гидра, насытившись, засыпала, ядовитое дыхание её девяти пастей вставало туманом над болотом и отравляло воздух. Тот, кто дышал этим воздухом, заболевал, долго болел и умирал. Поэтому люди старались не приближаться к болоту и боялись селиться около этого страшного места.
И вот царь Еврисфей приказал Гераклу уничтожить Лернейскую гидру.
Геракл отправился в Лерну на колеснице, которой правил его друг Иолай. Доехав до болота, Геракл оставил Иолая с колесницей у дороги, а сам зажёг факел и отважно зашагал к болоту.
Гидра в тот час была сыта и дремала. Геракл стал пускать в неё горящие стрелы, зажигая концы их факелом. Раздразнив гидру, он заставил её выползти из болота. Холодным, скользким хвостом она обвила левую ногу Геракла, и все девять голов зашипели вокруг него. Геракл поплотней завернулся в львиную шкуру, надёжную защитницу и от звериных зубов и от змеиного жала, вынул меч и стал рубить одну за другой страшные головы гидры.
Но едва стекала из раны чёрная кровь, на месте отрубленной головы вырастали две другие, ещё злее, ещё страшнее. Скоро Геракл был окружён словно живым кустом шипящих голов, и все они тянулись к нему, разевая кровавые пасти.
Он не мог сдвинуться с места - нога его была в кольце змеиного хвоста, рука устала рубить всё новые и новые головы гидры. Вдруг он почувствовал боль в правой ноге и, нагнувшись, увидел рака, который клешнёй впился ему в пятку.
Геракл засмеялся:
- Двое против одного? Это нечестно! Борьба неравна. Теперь и я имею право позвать друга на
И он позвал Иолая, ждавшего у колесницы. Геракл дал ему факел и велел жечь огнём рану, как только меч снесёт голову гидры. И там, где огонь касался чудовища, уже не вырастали новые головы. Скоро последняя голова гидры скатилась в болото. Но она не хотела умирать даже после того, как была отрублена, и, лёжа на траве в крови, поводила злыми глазами и в немой ярости разевала пасть. Гераклу пришлось вынести её из болота и зарыть в землю, чтобы она не причинила кому-нибудь зла.
В чёрной крови Лернейской гидры Геракл смочил концы своих стрел, и они стали смертельными - никакая сила не могла исцелить того, кто был поражён такой стрелой.