В основе политики русских царей конца XVI века (Ивана Грозного, Федора Иоанновича) в отношениях с восточными соседями, в частности с казахскими ханствами, как и казахских владетелей этого периода (Тауекел хана в особенности), лежало стремление, «чтобы… меж нас добрые (торговые) люди ходили без всяки зацепки». Именно в это время намечается тенденция на упрочение не только политических, но и торговых русско-казахских связей, усилению которых исторически сложившиеся условия, связанные с уходом казахов под нажимом военно-феодального Джунгарского государства из района Семиречья в направлении бассейнов верхнего течения Ишима, Тобола, Иргиза и других рек, лежащих в пределах Западной Сибири.
Но русско-казахским контактам мешало Сибирское ханство, отношения с которым у России обострились к 70-м годам XVI века. Столкнувшись с сибирским ханом Кучумом, царское правительство стало искать союзника для борьбы с ним. Таким союзником могла стать казахская степь на условиях вассальной зависимости от России.
К этому времени Казахстану угрожало Бухарское ханство. Оно расширило свои владения за счет захвата земель, принадлежащих Хивинскому ханству. В результате бухаро-ногайского соглашения казахские владения также оказались под угрозой захвата бухарским ханом. Как указывали послы Тауекела в Москве, конечной целью бухарского хана являлось строительство на Яике (Урале) городка-крепости в Сарайчике (столице Ногайской орды и одном из центральных городов Казахского ханства) и превращения Астрахани в зависимый от Бухары город.
Оправившись, казахская степь вновь окрепла и при хане Тауекеле превратилась в крупную политическую силу. Эти изменившиеся обстоятельства российское правительство поспешило использовать в своих интересах как против Кучума, так и против бухарского хана. Тогда же была сделана попытка оформить более тесные связи с казахской степью.
Кроме присяги на верность, небольших даров царю, а иногда присылки заложников (аманатов), российское правительство не требовало от кочевых народностей других знаков признания его власти.
К установлению подобных связей, нисколько, однако, не переоценивая их значения, склонялась Россия в конце XVI века и в своих отношениях с казахскими ханствами. Поводом к такому направлению политики послужило обращение к российскому правительству казахского хана Тауекела, пожелавшего возвратить своего племянника султана Ораз Мухаммеда, захваченного в плен в 1588 году сибирским воеводой Д. Чулковым. С этой целью в январе 1594 года в Москву прибыл казахский посол Кулмухаммед, имевший кроме этого и другое важное поручение. В силу сложившихся для казахских ханств затруднительных политических условий в Средней Азии, они были заинтересованы в заключение дружественных отношений с Россией. Отсюда и основная цель посольства Кулмухаммеда: он должен добиться того, чтобы русский царь дал казахскому хану «огненного бою», и тогда «царь Тевкель и царевичи однолично станут воевать бухарского царя».
Таким образом, освобождение Ораз Мухаммеда являлось только предлогом для заключения большого политического соглашения с Российским государством. Для укрепления этого соглашения казахский хан обязался прислать «в заклад» вместо племянника одного из своих сыновей. Тауекелу пришлось поспешить с заключением «дружбы и совета» с русским царем в виду того, что с бухарским ханом было подписано лишь перемирие, а отношения с ногайцами были очень натянутыми.
Послы казахского правителя были приняты в Москве благосклонно. В составе этого посольства был сын Тауекел хана Кусаин. В мае-июне 1595 года русский царь отправил в казахское государство своих послов во главе с В. Степановым. Они были приняты Тауекел ханом по всем правилам гостеприимства и со всеми почестями. Русские послы внимательно знакомились с жизнью казахов, вникали в особенности их быта и культуры. Такое знакомство углублению отношений между двумя странами. Помня о которую оказали русским казахи в завоевании Сибири, российский государь повелел построить в их владении укрепленный город Тару, который надежным щитом закрыл бы Степь от иноземных захватчиков.
Одновременно казахское посольство Кулмухаммеда пыталось через персидских послов в Москве завязать переговоры о союзе против Бухары, которая враждовала с Персией.
Именно в это время намечается усиленный обмен русско-казахскими посольствами.
Восста́ние Спарта́ка (лат. Bellum Spartacium или лат. Tertium Bellum Servile, «Третья война с рабами») — величайшее в древности[1][2] и третье по счёту (после первого и второго Сицилийских восстаний) восстание рабов. Последнее восстание рабов в Римской республике датируется обычно 74 (или 73)—71 гг. до н. э.[3] Восстание Спартака было единственным восстанием рабов, представлявшим прямую угрозу центральной Италии. Окончательно подавлено в основном благодаря военным усилиям полководца Марка Лициния Красса. В последующие годы оно продолжало оказывать косвенное воздействие на политику Рима.
Между 73 и 71 годами до н. э. группа беглых рабов — первоначально небольшая, примерно из 78 беглых гладиаторов — переросла в сообщество из более чем 120 тыс.[4] мужчин, женщин и детей, относительно безнаказанно перемещавшихся по Италии под руководством нескольких лидеров, в том числе знаменитого гладиатора Спартака. Бое взрослые мужчины из этой группы составляли удивительно эффективный вооружённый отряд, который неоднократно показывал, что может противостоять римской военной мощи, как в виде местных патрулей и милиции, так и в виде подготовленных римских легионов под консульским командованием. Плутарх описывал действия рабов как попытку сбежать от своих хозяев и уйти через Галлию, в то время как Аппиан и Флор изображали восстание как гражданскую войну, в которой рабы вели кампанию по захвату самого Рима.
Растущая тревога Римского сената по поводу продолжения военных успехов армии Спартака, а также грабежи в римских городах и сельской местности в конечном итоге привели к тому, что республика пустила в ход армию из восьми легионов под жёстким, но эффективным руководством Марка Лициния Красса. Война закончилась в 71 году до н. э., когда армия Спартака, отступая после долгих и кровопролитных боёв перед легионами Красса, Помпея и Лукулла, была полностью уничтожена, оказав при этом ожесточённое сопротивление.
Третье восстание рабов имеет важное значение для последующей истории Древнего Рима, в основном в его влиянии на карьеру Помпея и Красса. Два военачальника использовали успехи в подавлении восстания в своей дальнейшей политической карьере, употребляя общественное признание и угрозу своих легионов с целью повлиять на консульские выборы 70 года до н. э. в свою пользу. Их действия в значительной мере подрыву римских политических институтов и в конечном итоге превращению Римской республики в Римскую империю
В основе политики русских царей конца XVI века (Ивана Грозного, Федора Иоанновича) в отношениях с восточными соседями, в частности с казахскими ханствами, как и казахских владетелей этого периода (Тауекел хана в особенности), лежало стремление, «чтобы… меж нас добрые (торговые) люди ходили без всяки зацепки». Именно в это время намечается тенденция на упрочение не только политических, но и торговых русско-казахских связей, усилению которых исторически сложившиеся условия, связанные с уходом казахов под нажимом военно-феодального Джунгарского государства из района Семиречья в направлении бассейнов верхнего течения Ишима, Тобола, Иргиза и других рек, лежащих в пределах Западной Сибири.
Но русско-казахским контактам мешало Сибирское ханство, отношения с которым у России обострились к 70-м годам XVI века. Столкнувшись с сибирским ханом Кучумом, царское правительство стало искать союзника для борьбы с ним. Таким союзником могла стать казахская степь на условиях вассальной зависимости от России.
К этому времени Казахстану угрожало Бухарское ханство. Оно расширило свои владения за счет захвата земель, принадлежащих Хивинскому ханству. В результате бухаро-ногайского соглашения казахские владения также оказались под угрозой захвата бухарским ханом. Как указывали послы Тауекела в Москве, конечной целью бухарского хана являлось строительство на Яике (Урале) городка-крепости в Сарайчике (столице Ногайской орды и одном из центральных городов Казахского ханства) и превращения Астрахани в зависимый от Бухары город.
Оправившись, казахская степь вновь окрепла и при хане Тауекеле превратилась в крупную политическую силу. Эти изменившиеся обстоятельства российское правительство поспешило использовать в своих интересах как против Кучума, так и против бухарского хана. Тогда же была сделана попытка оформить более тесные связи с казахской степью.
Кроме присяги на верность, небольших даров царю, а иногда присылки заложников (аманатов), российское правительство не требовало от кочевых народностей других знаков признания его власти.
К установлению подобных связей, нисколько, однако, не переоценивая их значения, склонялась Россия в конце XVI века и в своих отношениях с казахскими ханствами. Поводом к такому направлению политики послужило обращение к российскому правительству казахского хана Тауекела, пожелавшего возвратить своего племянника султана Ораз Мухаммеда, захваченного в плен в 1588 году сибирским воеводой Д. Чулковым. С этой целью в январе 1594 года в Москву прибыл казахский посол Кулмухаммед, имевший кроме этого и другое важное поручение. В силу сложившихся для казахских ханств затруднительных политических условий в Средней Азии, они были заинтересованы в заключение дружественных отношений с Россией. Отсюда и основная цель посольства Кулмухаммеда: он должен добиться того, чтобы русский царь дал казахскому хану «огненного бою», и тогда «царь Тевкель и царевичи однолично станут воевать бухарского царя».
Таким образом, освобождение Ораз Мухаммеда являлось только предлогом для заключения большого политического соглашения с Российским государством. Для укрепления этого соглашения казахский хан обязался прислать «в заклад» вместо племянника одного из своих сыновей. Тауекелу пришлось поспешить с заключением «дружбы и совета» с русским царем в виду того, что с бухарским ханом было подписано лишь перемирие, а отношения с ногайцами были очень натянутыми.
Послы казахского правителя были приняты в Москве благосклонно. В составе этого посольства был сын Тауекел хана Кусаин. В мае-июне 1595 года русский царь отправил в казахское государство своих послов во главе с В. Степановым. Они были приняты Тауекел ханом по всем правилам гостеприимства и со всеми почестями. Русские послы внимательно знакомились с жизнью казахов, вникали в особенности их быта и культуры. Такое знакомство углублению отношений между двумя странами. Помня о которую оказали русским казахи в завоевании Сибири, российский государь повелел построить в их владении укрепленный город Тару, который надежным щитом закрыл бы Степь от иноземных захватчиков.
Одновременно казахское посольство Кулмухаммеда пыталось через персидских послов в Москве завязать переговоры о союзе против Бухары, которая враждовала с Персией.
Именно в это время намечается усиленный обмен русско-казахскими посольствами.
Восста́ние Спарта́ка (лат. Bellum Spartacium или лат. Tertium Bellum Servile, «Третья война с рабами») — величайшее в древности[1][2] и третье по счёту (после первого и второго Сицилийских восстаний) восстание рабов. Последнее восстание рабов в Римской республике датируется обычно 74 (или 73)—71 гг. до н. э.[3] Восстание Спартака было единственным восстанием рабов, представлявшим прямую угрозу центральной Италии. Окончательно подавлено в основном благодаря военным усилиям полководца Марка Лициния Красса. В последующие годы оно продолжало оказывать косвенное воздействие на политику Рима.
Между 73 и 71 годами до н. э. группа беглых рабов — первоначально небольшая, примерно из 78 беглых гладиаторов — переросла в сообщество из более чем 120 тыс.[4] мужчин, женщин и детей, относительно безнаказанно перемещавшихся по Италии под руководством нескольких лидеров, в том числе знаменитого гладиатора Спартака. Бое взрослые мужчины из этой группы составляли удивительно эффективный вооружённый отряд, который неоднократно показывал, что может противостоять римской военной мощи, как в виде местных патрулей и милиции, так и в виде подготовленных римских легионов под консульским командованием. Плутарх описывал действия рабов как попытку сбежать от своих хозяев и уйти через Галлию, в то время как Аппиан и Флор изображали восстание как гражданскую войну, в которой рабы вели кампанию по захвату самого Рима.
Растущая тревога Римского сената по поводу продолжения военных успехов армии Спартака, а также грабежи в римских городах и сельской местности в конечном итоге привели к тому, что республика пустила в ход армию из восьми легионов под жёстким, но эффективным руководством Марка Лициния Красса. Война закончилась в 71 году до н. э., когда армия Спартака, отступая после долгих и кровопролитных боёв перед легионами Красса, Помпея и Лукулла, была полностью уничтожена, оказав при этом ожесточённое сопротивление.
Третье восстание рабов имеет важное значение для последующей истории Древнего Рима, в основном в его влиянии на карьеру Помпея и Красса. Два военачальника использовали успехи в подавлении восстания в своей дальнейшей политической карьере, употребляя общественное признание и угрозу своих легионов с целью повлиять на консульские выборы 70 года до н. э. в свою пользу. Их действия в значительной мере подрыву римских политических институтов и в конечном итоге превращению Римской республики в Римскую империю