Колониализм не пользуется доброй репутацией. Более того, в самих странах Востока, равно как и во многом поддерживавшей их в этом марксистской историографии, до сравнительно недавнего времени было принято едва ли неоднозначно считать, что колониализм – это зло. Еще недавно всерьез разрабатывались концепции, исходившие из того, что, если бы не колониальное вмешательство держав, принесшее столько несчастий народам Востока, они бы достигли на сегодня много большего. Сейчас от столь прямолинейных позиций специалисты в основном отходят. Но предубеждение к капиталистической колонизации остается. И, надо сказать, далеко не безосновательное.
Прежде всего колониализм, особенно ранний, был отмечен не только жестокостями, начиная с работорговли, но и беззастенчивой ставкой на разграбление природных богатств Востока и эксплуатацию дешевого труда его населения. И далеко не случайно именно там, где это проявлялось дольше всего и к тому же в весьма неблаговидной форме, уже на рубеже нашего века сложилось нечто вроде комплекса вины колонизаторов (воззвание Девентера «Долг чести» в голландской Индии). Черным пятном на совести европейцев навсегда останется африканская работорговля. Да и рассуждения англичан на тему о том, сколь тяжело «бремя белого человека», взятое ими на себя в Индии, – тоже в конечном счете лишь попытка сделать хорошую мину при плохой игре: каждому из английских колонизаторов было хорошо известно, что никто никогда не просил их брать на себя столь тяжелое для них «бремя». Словом, колониализм приукрашивать не приходится.
Другое дело – проблема исторической роли колониализма. Об этом стоит сказать особо. Дело в том, что современные арабы или индийцы, не говоря уже об африканцах, имеют немалый счет именно к колониализму, с ненавистью говорят о его наследии, гневно обличают проявление неоколониалистских тенденций и в то же время, как правило, весьма спокойно относятся к зверствам Чингис-хана или Тамерлана, к бесчеловечности африканских вождей, продававших за ружья и спирт в рабство своих пленников и даже соплеменников. Почему так? Дело объясняется достаточно просто. На войне как на войне: одни завоевывают, другие от этого терпят урон. Все понятно и само собой разумеется, как понятно и то, что правители распоряжаются жизнью своих подданных. Иное дело – чужие, европейцы, появляющиеся на Востоке со своими непонятными для его жителей нормами, иными принципами и целями. Это не просто враг, а бедствие, грозящее разрушить все, чем люди живы, на чем стоят. И неудивительно, что традиционная структура Востока всегда сопротивлялась колониализму, мобилизуя для этого все свои силы. Отсюда и неиссякаемая ненависть к нему, не просто дожившая до наших дней, но и время от времени набирающая силу и проявляющаяся в мощных взрывах наподобие иранского.
Академический анализ не может пройти мимо подобного явления. Но исследователь не должен идти на поводу у него и, руководствуясь какой-либо политической, идеологической или публицистической злободневностью, искажать истину. Истина же состоит в том, что колониализм отнюдь не может быть однозначно охарактеризован лишь как зло. И дело не только в том, чтобы сбалансировать саму формулу: колониальный капитал жестокими методами эксплуатировал Восток, грабил его ресурсы, но, взламывая традиционную структуру тем самым развитию колоний. Речь не только о взвешенности оценки, хотя это само по себе уже достаточно важно, ибо позволяет избежать односторонности и прямолинейности и восстановить реальное положение дел, что важно для любого непредвзятого исследования. Перед нами всемирно-исторического значения феномен, который нуждается в объективном анализе прежде всего потому, что без этого многое останется непонятным и необъясненным и по-прежнему будет оцениваться и решаться сквозь призму идейно-политических лозунгов, обычно отнюдь не содействующих постижению истины.
Оставляя в стороне значение колониализма для самой Европы, для развития в ней капитализма (имеется в виду первоначальное накопление; стоит, однако, оговориться, что роль ресурсов колониального Востока в этом в отечественной марксистской историографии обычно преувеличивалась), обратим преимущественное внимание на то, что колониализм и затем колониальный капитал во всех его модификациях сыграли решающую роль внешнего фактора, мощного импульса извне, не просто пробудившего традиционную структуру Востока, но и придавшего ей новый ритм поступательного развития. Без такого импульса традиционная структура по-прежнему развивалась бы в привычном ей русле при скромной роли контролируемого рынка и ограниченной в правах и возможностях частной собственности. И это касается абсолютно всего Востока, включая и Японию. Вот почему важность внешнего импульса можно сопоставить по значимости с ролью оплодотворения живого. организма: это было условие sine qua поп для последующего развития, для рождения нового качества.
Русская православная церковь в XV –XVI вв. Человек в Российском государстве второй половины XV в.
ТЕРМИНЫ :
Ересь – сознательное уклонение или искажение догматов, изменяющее религиозное учение. Сторонники ереси отделяются от официальной церкви и составляют секту.
Нестяжатели – духовное течение на Руси во главе с Нилом Сорским (1433 – 1508), представители которого выступали против накопления церковью земель и другого имущества.
Иосифляне – группа русских церковных деятелей во главе с Иосифом Волоцким (1439 – 1515), которые выступали за усиление роли церкви в государстве и обществе, и сохранение церковных и монастырских владений.
Стригольники – религиозное течение еретиков середины XIV в. В Новгороде и Пскове. Его сторонники отвергали таинства, монашество, церковную иерархию.
Автокефалия – статус церкви, при котором она имеет административную независимость от других церквей. Глава автокефальной церкви может иметь титул патриарха, архиепископа, или митрополита.
Тягло – комплекс налогов и повинностей, которые несли низшие слои населения в пользу государства.
Поместье – земельное владение, которое предоставлялось на время за несение государственной службы.
Местничество – это система распределения должностей в государстве согласно знатности и служебного положения предков.
КОНСПЕКТ
Религиозное мировоззрение было преобладающим в Средние века, однако господство христианства в средневековой Руси было далеко не полным. В народных массах устойчиво сохранялись пережитки языческих верований, что сказывалось в разных праздниках и обрядах и против чего упорную, но довольно безуспешную борьбу вела церковь. В народных обычаях и обрядах было много проявлений невежества, суеверий, но именно народные массы были той средой, которая в конечном счете питала многообразные проявления антицерковной идеологии в русской культуре XIV – XVI вв. Новые духовные искания затронули церковную идеологию. Была предпринята попытка возвратиться к правильному, первоначальному толкованию учения Христа. На этом уроке мы поговорим об изменениях, произошедших в Русской православной церкви в XV – начале XVI вв.
К началу XVI в. в состав Московского государства входили почти все княжества Северо - Востока и Северо - Запада Руси, включая присоединённый Иваном III Новгород. Численность населения составила 5,6 млн человек. Сформировались сословия – наследственные группы со своими правами и привилегиями, закреплёнными законом. Государственные должности распределялись в зависимости от знатности рода, такая система называлась местничество. Для сельского населения жизнь тоже изменилась. Они по-прежнему могли менять владельцев, но время перехода было ограничено двумя неделями в году, приуроченными к Юрьеву дню (26 ноября). В 1497 г. был принят Судебник, закрепивший новый порядок жизни в едином Московском государстве.
В церковно - философской мысли Руси XV – XVI вв. появились течения, родственные западноевропейскому Возрождению и Реформации. В церковной иерархии и в монашеской среде сложилось два мнения по вопросу о монастырских владениях: одно – иосифлянское: за богатую и сильную Церковь, опору самодержавия, другое – нестяжательское, отрицавшее права церкви и монастырей на земельные владения. В итоге, иосифляне превратились в самую влиятельную, правящую группу в Русской Церкви, а сама православная церковь России стала государственно – национальной. Церковная уния Патриарха Константинополя с Римом в 1439 г., и падение Константинополя в 1453 г. сделали возможным установление автокефалии Московской митрополии. В 1459 г. её канонические пределы совпали с политическими границами Российского централизованного государства.
Объяснение:
Колониализм не пользуется доброй репутацией. Более того, в самих странах Востока, равно как и во многом поддерживавшей их в этом марксистской историографии, до сравнительно недавнего времени было принято едва ли неоднозначно считать, что колониализм – это зло. Еще недавно всерьез разрабатывались концепции, исходившие из того, что, если бы не колониальное вмешательство держав, принесшее столько несчастий народам Востока, они бы достигли на сегодня много большего. Сейчас от столь прямолинейных позиций специалисты в основном отходят. Но предубеждение к капиталистической колонизации остается. И, надо сказать, далеко не безосновательное.
Прежде всего колониализм, особенно ранний, был отмечен не только жестокостями, начиная с работорговли, но и беззастенчивой ставкой на разграбление природных богатств Востока и эксплуатацию дешевого труда его населения. И далеко не случайно именно там, где это проявлялось дольше всего и к тому же в весьма неблаговидной форме, уже на рубеже нашего века сложилось нечто вроде комплекса вины колонизаторов (воззвание Девентера «Долг чести» в голландской Индии). Черным пятном на совести европейцев навсегда останется африканская работорговля. Да и рассуждения англичан на тему о том, сколь тяжело «бремя белого человека», взятое ими на себя в Индии, – тоже в конечном счете лишь попытка сделать хорошую мину при плохой игре: каждому из английских колонизаторов было хорошо известно, что никто никогда не просил их брать на себя столь тяжелое для них «бремя». Словом, колониализм приукрашивать не приходится.
Другое дело – проблема исторической роли колониализма. Об этом стоит сказать особо. Дело в том, что современные арабы или индийцы, не говоря уже об африканцах, имеют немалый счет именно к колониализму, с ненавистью говорят о его наследии, гневно обличают проявление неоколониалистских тенденций и в то же время, как правило, весьма спокойно относятся к зверствам Чингис-хана или Тамерлана, к бесчеловечности африканских вождей, продававших за ружья и спирт в рабство своих пленников и даже соплеменников. Почему так? Дело объясняется достаточно просто. На войне как на войне: одни завоевывают, другие от этого терпят урон. Все понятно и само собой разумеется, как понятно и то, что правители распоряжаются жизнью своих подданных. Иное дело – чужие, европейцы, появляющиеся на Востоке со своими непонятными для его жителей нормами, иными принципами и целями. Это не просто враг, а бедствие, грозящее разрушить все, чем люди живы, на чем стоят. И неудивительно, что традиционная структура Востока всегда сопротивлялась колониализму, мобилизуя для этого все свои силы. Отсюда и неиссякаемая ненависть к нему, не просто дожившая до наших дней, но и время от времени набирающая силу и проявляющаяся в мощных взрывах наподобие иранского.
Академический анализ не может пройти мимо подобного явления. Но исследователь не должен идти на поводу у него и, руководствуясь какой-либо политической, идеологической или публицистической злободневностью, искажать истину. Истина же состоит в том, что колониализм отнюдь не может быть однозначно охарактеризован лишь как зло. И дело не только в том, чтобы сбалансировать саму формулу: колониальный капитал жестокими методами эксплуатировал Восток, грабил его ресурсы, но, взламывая традиционную структуру тем самым развитию колоний. Речь не только о взвешенности оценки, хотя это само по себе уже достаточно важно, ибо позволяет избежать односторонности и прямолинейности и восстановить реальное положение дел, что важно для любого непредвзятого исследования. Перед нами всемирно-исторического значения феномен, который нуждается в объективном анализе прежде всего потому, что без этого многое останется непонятным и необъясненным и по-прежнему будет оцениваться и решаться сквозь призму идейно-политических лозунгов, обычно отнюдь не содействующих постижению истины.
Оставляя в стороне значение колониализма для самой Европы, для развития в ней капитализма (имеется в виду первоначальное накопление; стоит, однако, оговориться, что роль ресурсов колониального Востока в этом в отечественной марксистской историографии обычно преувеличивалась), обратим преимущественное внимание на то, что колониализм и затем колониальный капитал во всех его модификациях сыграли решающую роль внешнего фактора, мощного импульса извне, не просто пробудившего традиционную структуру Востока, но и придавшего ей новый ритм поступательного развития. Без такого импульса традиционная структура по-прежнему развивалась бы в привычном ей русле при скромной роли контролируемого рынка и ограниченной в правах и возможностях частной собственности. И это касается абсолютно всего Востока, включая и Японию. Вот почему важность внешнего импульса можно сопоставить по значимости с ролью оплодотворения живого. организма: это было условие sine qua поп для последующего развития, для рождения нового качества.
Русская православная церковь в XV –XVI вв. Человек в Российском государстве второй половины XV в.
ТЕРМИНЫ :Ересь – сознательное уклонение или искажение догматов, изменяющее религиозное учение. Сторонники ереси отделяются от официальной церкви и составляют секту.
Нестяжатели – духовное течение на Руси во главе с Нилом Сорским (1433 – 1508), представители которого выступали против накопления церковью земель и другого имущества.
Иосифляне – группа русских церковных деятелей во главе с Иосифом Волоцким (1439 – 1515), которые выступали за усиление роли церкви в государстве и обществе, и сохранение церковных и монастырских владений.
Стригольники – религиозное течение еретиков середины XIV в. В Новгороде и Пскове. Его сторонники отвергали таинства, монашество, церковную иерархию.
Автокефалия – статус церкви, при котором она имеет административную независимость от других церквей. Глава автокефальной церкви может иметь титул патриарха, архиепископа, или митрополита.
Тягло – комплекс налогов и повинностей, которые несли низшие слои населения в пользу государства.
Поместье – земельное владение, которое предоставлялось на время за несение государственной службы.
Местничество – это система распределения должностей в государстве согласно знатности и служебного положения предков.
КОНСПЕКТРелигиозное мировоззрение было преобладающим в Средние века, однако господство христианства в средневековой Руси было далеко не полным. В народных массах устойчиво сохранялись пережитки языческих верований, что сказывалось в разных праздниках и обрядах и против чего упорную, но довольно безуспешную борьбу вела церковь. В народных обычаях и обрядах было много проявлений невежества, суеверий, но именно народные массы были той средой, которая в конечном счете питала многообразные проявления антицерковной идеологии в русской культуре XIV – XVI вв. Новые духовные искания затронули церковную идеологию. Была предпринята попытка возвратиться к правильному, первоначальному толкованию учения Христа. На этом уроке мы поговорим об изменениях, произошедших в Русской православной церкви в XV – начале XVI вв.
К началу XVI в. в состав Московского государства входили почти все княжества Северо - Востока и Северо - Запада Руси, включая присоединённый Иваном III Новгород. Численность населения составила 5,6 млн человек. Сформировались сословия – наследственные группы со своими правами и привилегиями, закреплёнными законом. Государственные должности распределялись в зависимости от знатности рода, такая система называлась местничество. Для сельского населения жизнь тоже изменилась. Они по-прежнему могли менять владельцев, но время перехода было ограничено двумя неделями в году, приуроченными к Юрьеву дню (26 ноября). В 1497 г. был принят Судебник, закрепивший новый порядок жизни в едином Московском государстве.
В церковно - философской мысли Руси XV – XVI вв. появились течения, родственные западноевропейскому Возрождению и Реформации. В церковной иерархии и в монашеской среде сложилось два мнения по вопросу о монастырских владениях: одно – иосифлянское: за богатую и сильную Церковь, опору самодержавия, другое – нестяжательское, отрицавшее права церкви и монастырей на земельные владения. В итоге, иосифляне превратились в самую влиятельную, правящую группу в Русской Церкви, а сама православная церковь России стала государственно – национальной. Церковная уния Патриарха Константинополя с Римом в 1439 г., и падение Константинополя в 1453 г. сделали возможным установление автокефалии Московской митрополии. В 1459 г. её канонические пределы совпали с политическими границами Российского централизованного государства.