Казалось бы, вопросы милосердия не слишком интересовали реалиста и сатирика, виртуозного стилиста Н.С.Лескова. Тем не менее почти в каждом его произведении, как бы на втором плане, зашифрованно, звучит: люди, будьте добры друг к ДРУГУ- Этический аспект, не отменяя социального обличения, выдвигается на первый план и в рассказе "Зверь". В этой ситуации опять происходит испытание человека на человечность. События увидены как бы двойным зрением: впечатления пятилетнего ребенка,, воспринимающего мир сугубо эмоционально, передаются уж% зрелым человеком как его детские воспоминания. В мире взрослых понятия "зверь" и "человек" далеко разведены. В детском восприятии медведь Сганарель и крепостной Ферапонт уравниваются чувством любви и сострадания к ним обоим: "Нам было жаль Сганареля, жаль и Ферапонта, и мы даже не могли себе решить, кого из них двух мы больше жалеем". Но человек и зверь в лесковском рассказе уравниваются и художественно. В нем постоянно звучит мотив подобия медведя и крепостного, обрисованных почти одними и теми же словами: красавец Ферапонт — "среднего роста, очень ловкий, сильный и смелый", Сганарель был "большим, матерым медведем, необыкновенной силы, красоты и ловкости" Это сходство еще более увеличивает бессознательное подражание медведя человеку. Сганарель умел ходить на двух лапах, бить в барабан, маршировать с большой палкой, таскать кули с мукой на мельницу, надевать мужицкую шляпу. Рациональная логика как будто оправдывает уничтожение медведя, в котором пробудились звериные инстинкты. Но против нее восстает нелогичное человеческое чувство, чувство сострадания к другому живому существу И непосредственное душевное движение ребенка у Лескова безошибочнее рациональной логики, которая обнаруживает свою внутреннюю противоречивость. Зверь осуждается на казнь, и его приговаривают к смерти по закону, придуманному людьми для людей Преданность зверя человеку заставляет оценить этот приговор как предательство со стороны людей Недаром возникает неожиданная параллель, выходящий из ямы Сганарель напоминает короля Лира. А на наивный вопрос ребенка, можно ли за Сганареля, старая няня, подумав, отвечает, что "медведь — тоже Божие создание, и он плавал с Ноем в ковчеге" Ферапонт все-таки зверя, но суть рассказа в том, что, избавив от неминуемой гибели медведя, он тем самым и человека, развращенного безграничной властью крепостника. Деспотизм, субъективно понимаемый как мужественная сила и непреклонная твердость духа, уступает мягкосердечию, которое раньше расценивалось как непростительная слабость. Недаром Ферапонта называют "укротителем зверя". Своеобразное "укрощение зверя" происходит и в рассказе "Старый гений". Право на такое "странное сближенье" дает реплика повествователя: должник "маленькой старушки" был "зверь травленый" и потому не боялся ни намеков, ни угроз своей беззащитной кредиторши Рассказ этот читается с улыбкой, но в нем есть свой драматизм. Драматичность эта не только в угрозе бедности и бездомности, нависшей над старушкой, ее больной дочерью и внучкой. Не менее важно, что должник обманул их доверие и тем самым пошатнул веру в людей вообще. "Старый гений", восстанавливая попранную справедливость, возвращает и утраченную было веру в обязательное торжество добра, и неотвратимость возмездия за зло Лескову не жаль для "пассажного гения" столь высокого определения, он не вкладывает в него никакой иронии "Гений" покарал "злодейство", и для автора важен не малый "масштаб"гениальности, а важна ее высокая суть Человеческий талант, в чем бы он ни проявлялся, всегда вносит в жизнь светлое, жизнеутверждающее начало, потому что необходимо связан, по Лескову, с духовной красотой и теплотой человеческого сердца.
Аль-Малик аз-Захир Рух-ад-дин Бейбарс родился в стране Дешт-и-Кыпчак, на северном побережье Черного моря, тогда, когда объединенное русско-кыпчакское войско потерпело поражение от монголов на Калке, – где-то в 1223 году. После вторичного вторжения последних в Западный Дешт-и-Кыпчак, т. е. где-то в начале 40-х годов ХIII века, он вместе с другими военнопленными кыпчаками был продан в рабство. Надо полагать, Бейбарс еще у себя на родине успел повоевать с монголами. В средние века тюркоязычные невольники традиционно шли на укрепление военной мощи большинства исламских государств и поэтому очень высоко ценились. Так что нет ничего удивительного в том, что Бейбарс в конце концов оказался собственностью султана Египта ас-Салиха Наим-ад-дина из династии Айюбидов. Отправленный, как и все новоприобретенные невольники этого правителя, на остров посреди Нила для совершенствования военной выучки, он проявил выдающиеся бойцовские качества. Очень скоро этот молодой кыпчак сделался командиром личной гвардии султана. А по-настоящему проявил себя впервые в 1250 году. Тогда Бейбарс в качестве командующего армией Айюбидов разгромил крестоносцев под началом короля Франции Людовика IХ. Сам король оказался в плену и был отпущен впоследствии за большой выкуп. Мамлюки-офицеры, видя, какую мощь они собой представляют и как быстро растет их авторитет в стране, не пожелали удовлетворяться и далее ролью щита Египта. В том же 1250 году они под руководством Бейбарса совершили дворцовый переворот. Султан Туран-шах, лишь недавно занявший престол, был убит. За смертью последнего султана-айюбида последовало смутное время. Не угодивший первому мамлюкскому правителю Айбаку, Бейбарс вместе со своими соратниками ушел в Сирию и оставался там до 1260 года. То есть до тех пор, пока не пригласил его обратно третий по счету мамлюкский султан Кутуз. Бейбарс и его сподвижники были восстановлены в том положении, которое занимали в армии прежде. Сам Бейбарс в дополнение к этому получил в подарок селение. И очень скоро доказал, что не зря делают на него ставку. В сентябре 1260 года у города Наблуса (Палестина) мамлюки разгромили продолжавших свои завоевательные походы монголов. Особенно отличился в этой битве Бейбарс, возглавлявший авангард египетского войска. Замертво пали на поле брани многие монгольские полководцы, снискавшие славу непобедимых и неустрашимых. Ощутимо пополнился личный счет неукротимого кыпчака. За свои ратные заслуги он рассчитывал получить в качестве дара город Алеппо, но султан Кутуз разочаровал его. На обратном пути через Сирию Бейбарс восстал против своего султана и лишил его собственноручно жизни. Так он стал четвертым султаном мамлюкской династии. И вскоре доказал, что ему присущ талант не только воина и стратега, но и также дальновидного государя и прозорливого дипломата. Он восстановил сирийские крепости и цитадели, разрушенные монголами, строил арсенал, военный и торговый флот. Объединил в одно государство Египет и Сирию, чтобы сделать эффективной борьбу с крестоносцами. С 1265 по 1271 год Бейбарс почти ежегодно предпринимал походы против них. К исходу этого периода стало ясно, что судьба крестоносцев решена. Больше никогда они не были в состоянии вернуть утраченн
Этический аспект, не отменяя социального обличения, выдвигается на первый план и в рассказе "Зверь". В этой ситуации опять происходит испытание человека на человечность. События увидены как бы двойным зрением: впечатления пятилетнего ребенка,, воспринимающего мир сугубо эмоционально, передаются уж% зрелым человеком как его детские воспоминания.
В мире взрослых понятия "зверь" и "человек" далеко разведены. В детском восприятии медведь Сганарель и крепостной Ферапонт уравниваются чувством любви и сострадания к ним обоим: "Нам было жаль Сганареля, жаль и Ферапонта, и мы даже не могли себе решить, кого из них двух мы больше жалеем". Но человек и зверь в лесковском рассказе уравниваются и художественно. В нем постоянно звучит мотив подобия медведя и крепостного, обрисованных почти одними и теми же словами: красавец Ферапонт — "среднего роста, очень ловкий, сильный и смелый", Сганарель был "большим, матерым медведем, необыкновенной силы, красоты и ловкости" Это сходство еще более увеличивает бессознательное подражание медведя человеку. Сганарель умел ходить на двух лапах, бить в барабан, маршировать с большой палкой, таскать кули с мукой на мельницу, надевать мужицкую шляпу.
Рациональная логика как будто оправдывает уничтожение медведя, в котором пробудились звериные инстинкты. Но против нее восстает нелогичное человеческое чувство, чувство сострадания к другому живому существу И непосредственное душевное движение ребенка у Лескова безошибочнее рациональной логики, которая обнаруживает свою внутреннюю противоречивость. Зверь осуждается на казнь, и его приговаривают к смерти по закону, придуманному людьми для людей Преданность зверя человеку заставляет оценить этот приговор как предательство со стороны людей Недаром возникает неожиданная параллель, выходящий из ямы Сганарель напоминает короля Лира. А на наивный вопрос ребенка, можно ли за Сганареля, старая няня, подумав, отвечает, что "медведь — тоже Божие создание, и он плавал с Ноем в ковчеге"
Ферапонт все-таки зверя, но суть рассказа в том, что, избавив от неминуемой гибели медведя, он тем самым и человека, развращенного безграничной властью крепостника. Деспотизм, субъективно понимаемый как мужественная сила и непреклонная твердость духа, уступает мягкосердечию, которое раньше расценивалось как непростительная слабость. Недаром Ферапонта называют "укротителем зверя".
Своеобразное "укрощение зверя" происходит и в рассказе "Старый гений". Право на такое "странное сближенье" дает реплика повествователя: должник "маленькой старушки" был "зверь травленый" и потому не боялся ни намеков, ни угроз своей беззащитной кредиторши Рассказ этот читается с улыбкой, но в нем есть свой драматизм. Драматичность эта не только в угрозе бедности и бездомности, нависшей над старушкой, ее больной дочерью и внучкой. Не менее важно, что должник обманул их доверие и тем самым пошатнул веру в людей вообще. "Старый гений", восстанавливая попранную справедливость, возвращает и утраченную было веру в обязательное торжество добра, и неотвратимость возмездия за зло
Лескову не жаль для "пассажного гения" столь высокого определения, он не вкладывает в него никакой иронии "Гений" покарал "злодейство", и для автора важен не малый "масштаб"гениальности, а важна ее высокая суть Человеческий талант, в чем бы он ни проявлялся, всегда вносит в жизнь светлое, жизнеутверждающее начало, потому что необходимо связан, по Лескову, с духовной красотой и теплотой человеческого сердца.