Падение Константинополя в 1453 году — захват столицы Византийской империи Константинополя турками-османами под предводительством султанаМехмеда II во вторник, 29 мая 1453 года. Это означало уничтожение Восточной Римской империи, последний византийский император Константин XI Драгашпал в битве. Победа обеспечила туркам господство в бассейне Восточного Средиземноморья. Город оставался столицей Османской империи вплоть до её распада в 1922 году.
Хотя Константин XI пытался привлечь на свою сторону всех христиан, включая католиков, и всячески защищал Флорентийскую унию, считая её необходимой для Византийской империи перед лицом турецкой угрозы, он не смог преодолеть оппозиционных настроений внутри страны, особенно среди среднего и младшего клира[2]. Дело дошло до того, что один из самых высокопоставленных военачальников, командующий византийским флотом мегадука Лука Нотарас открыто заявлял, что, по его мнению, «лучше увидеть в городе царствующей турецкую чалму, чем латинскую тиару». Таким образом, уния не привела к оказанию Византии сколь-нибудь значительной со стороны католиков, но зато весьма ослабила ее внутренне политическое единство, вызвав в стране глубокий раскол на сторонников и противников унии.
При этом страной Византию середины ХV века можно было считать лишь условно: на момент падения города власть императора ограничивалась лишь крепостными стенами Константинополя, а его население не превышало 50 тыс. человек.
Падение Константинополя в 1453 году — захват столицы Византийской империи Константинополя турками-османами под предводительством султанаМехмеда II во вторник, 29 мая 1453 года. Это означало уничтожение Восточной Римской империи, последний византийский император Константин XI Драгашпал в битве. Победа обеспечила туркам господство в бассейне Восточного Средиземноморья. Город оставался столицей Османской империи вплоть до её распада в 1922 году.
Хотя Константин XI пытался привлечь на свою сторону всех христиан, включая католиков, и всячески защищал Флорентийскую унию, считая её необходимой для Византийской империи перед лицом турецкой угрозы, он не смог преодолеть оппозиционных настроений внутри страны, особенно среди среднего и младшего клира[2]. Дело дошло до того, что один из самых высокопоставленных военачальников, командующий византийским флотом мегадука Лука Нотарас открыто заявлял, что, по его мнению, «лучше увидеть в городе царствующей турецкую чалму, чем латинскую тиару». Таким образом, уния не привела к оказанию Византии сколь-нибудь значительной со стороны католиков, но зато весьма ослабила ее внутренне политическое единство, вызвав в стране глубокий раскол на сторонников и противников унии.
При этом страной Византию середины ХV века можно было считать лишь условно: на момент падения города власть императора ограничивалась лишь крепостными стенами Константинополя, а его население не превышало 50 тыс. человек.