Самым крупным литературным явлением конца XIII в. в южной Руси была Галицко-Волынская летопись, излагающая события с начала XIII в. и кончая 1292 г. Она открывается 1201 годом и заголовком «Начало княжения великаго князя Романа, самодержца бывша всей Рускои земли, князя Галичкого», но о княжении Романа Мстиславича в ней ничего не говорится, и сейчас же вслед за приведённым заголовком идёт похвала умершему (в 1205 г.) Роману и его прадеду Владимиру Мономаху, после чего рассказывается о событиях галицкой и волынской истории после смерти Романа, событиях, в центре которых стоят сыновья Романа Даниил и Василько, а затем сын Василька Владимир.
В летописный свод Галицко-Волынская летопись вошла не в полном своём объёме, будучи механически присоединена к Киевской летописи2 как её продолжение; она опустила изложение событий, предшествовавших 1201 году и частично изложенных по ней ещё в «Повести временных лет», как, например, рассказ священника Василия об ослеплении Василька Теребовльского, судя по стилю, представляющий собой отрывок из не дошедшей до нас начальной части Галицко-Волынской летописи. Вся недостающая в этой летописи история княжения Романа Мстиславича, обещанная летописцем в приведённом выше заглавии, также, очевидно, первоначально входила в неё.
В Ипатьевском списке, где Галицко-Волынская летопись пометена вслед за Киевской, она имеет хронологические приурочения, сделанные с ошибками составителем свода и отсутствовавшие в первоначальном тексте, как это видно, между прочим, из знакомства с нехронологизованными текстами той же летописи, вошедшими в позднейшие летописные списки — Хлебниковский и Погодинский, и как это явствует и из слов самого составителя Галицкой летописи, который подчёркивает, что он имел в виду не летописное, а хронографическое изложение фактов, т. е. прагматическое, обусловленное связью событий, а не хронологическими датами, которые он намерен был проставить после окончания своего труда, но не сделал этого (сделал это редактор Ипатьевской летописи).
Как и Киевская летопись, летопись Галицко-Волынская отличается светской тематикой. В ней мало сообщается о фактах церковной истории и преимущественно говорится о военных столкновениях, бедствиях, мятежах и распрях, сопутствовавших главным образом княжению Даниила.
Летопись отразила острую классовую и идейно-политическую борьбу, происходившую в Галицко-Волынской Руси в XIII в. В ней, в частности, ощутительно даёт себя знать внутриклассовое расслоение в среде галицкого боярства, часть которого («служилое» боярство), наряду с городскими верхами, оказалась опорой княжеской власти в её борьбе с боярской знатью
Самым крупным литературным явлением конца XIII в. в южной Руси была Галицко-Волынская летопись, излагающая события с начала XIII в. и кончая 1292 г. Она открывается 1201 годом и заголовком «Начало княжения великаго князя Романа, самодержца бывша всей Рускои земли, князя Галичкого», но о княжении Романа Мстиславича в ней ничего не говорится, и сейчас же вслед за приведённым заголовком идёт похвала умершему (в 1205 г.) Роману и его прадеду Владимиру Мономаху, после чего рассказывается о событиях галицкой и волынской истории после смерти Романа, событиях, в центре которых стоят сыновья Романа Даниил и Василько, а затем сын Василька Владимир.
В летописный свод Галицко-Волынская летопись вошла не в полном своём объёме, будучи механически присоединена к Киевской летописи2 как её продолжение; она опустила изложение событий, предшествовавших 1201 году и частично изложенных по ней ещё в «Повести временных лет», как, например, рассказ священника Василия об ослеплении Василька Теребовльского, судя по стилю, представляющий собой отрывок из не дошедшей до нас начальной части Галицко-Волынской летописи. Вся недостающая в этой летописи история княжения Романа Мстиславича, обещанная летописцем в приведённом выше заглавии, также, очевидно, первоначально входила в неё.
В Ипатьевском списке, где Галицко-Волынская летопись пометена вслед за Киевской, она имеет хронологические приурочения, сделанные с ошибками составителем свода и отсутствовавшие в первоначальном тексте, как это видно, между прочим, из знакомства с нехронологизованными текстами той же летописи, вошедшими в позднейшие летописные списки — Хлебниковский и Погодинский, и как это явствует и из слов самого составителя Галицкой летописи, который подчёркивает, что он имел в виду не летописное, а хронографическое изложение фактов, т. е. прагматическое, обусловленное связью событий, а не хронологическими датами, которые он намерен был проставить после окончания своего труда, но не сделал этого (сделал это редактор Ипатьевской летописи).
Как и Киевская летопись, летопись Галицко-Волынская отличается светской тематикой. В ней мало сообщается о фактах церковной истории и преимущественно говорится о военных столкновениях, бедствиях, мятежах и распрях, сопутствовавших главным образом княжению Даниила.
Летопись отразила острую классовую и идейно-политическую борьбу, происходившую в Галицко-Волынской Руси в XIII в. В ней, в частности, ощутительно даёт себя знать внутриклассовое расслоение в среде галицкого боярства, часть которого («служилое» боярство), наряду с городскими верхами, оказалась опорой княжеской власти в её борьбе с боярской знатью