Глава 1. предпосылки и причины возникновения государства киевская русь одно из крупнейших государств средневековья ix-xii вв. в отличие от восточных и западных стран, процесс формирования государственности имел свои специфические черты - пространственные и геополитические. геополитическое пространство, в котором располагалась киевская русь, находилось на стыке разных миров: кочевого и оседлого, христианского и мусульманского, языческого и иудейского. в ходе своего становления русь приобрела особенности как восточных, так и западных государственных образований, поскольку занимала срединное положение между европой и азией и не имела ярко выраженных естественных границ в пределах огромного равнинного пространства. потребность в постоянной защите от внешних врагов значительной территории вынуждала сплачиваться народы с разным типом развития, вероисповедания, культуры, языка, создавать сильную государственную власть. государство возникает в неоднородном обществе и представляет собой способ регулирования отношений между различными социальными слоями, классами и т. д. государственность у славян начинает формироваться с vi в. , когда происходит переход от родовой и племенной общины к соседской общине, формируется имущественное неравенство. на образование государства существует много причин, вот основные из них: 1. общественное разделение труда. более разнообразными становились источники, из которых люди черпали средства существования; так, большую роль в жизни рода начинала играть военная добыча. со временем появились профессиональные ремесленники, воины. частые переселения родов, возникновение и распад межродовых и межплеменных союзов, выделение из рода групп искателей военной добычи (дружин) - все эти процессы вынуждали то и дело отступать от традиции, основанные на обычае, старые решения не всегда срабатывали в ранее неизвестных конфликтных ситуациях. 2. развитие . не только изменившееся индивидуальное и групповое самосознание и сложившиеся межплеменные отношения, но и хозяйственная, деятельность побуждала людей к поиску более подходящих форм общего существования. значение фактора в возникновении государства обычно преувеличивается в исследованиях сторонников марксизма и других учений, считающих производство (или распределение произведенного) основой общественной жизни. соотношение между и идеями, которыми руководствуются люди, между хозяйственной деятельностью и способами организации власти много сложнее, чем это представляется марксистам. не вдаваясь в подробности давнего спора "материалистов", выдвигающих на первый план потребности людей, и "идеалистов", считающих идеи основным фактором социального развития, ограничимся признанием тесной взаимосвязи материального мира и человеческого сознания. частная собственность не могла возникнуть, пока человек не осознал свою отделенность от рода; но на дальнейшее развитие самосознания отдельной личности, несомненно, воздействовали практические, материальные результаты раздробления общей родовой собственности. факторы влияли на становление государства, но это влияние не было ни прямым, ни определяющим. государство возникло тогда, когда непосредственно связанные с имущественные различия были не слишком существенны; формировавшаяся государственная власть первоначально почти не претендовала на серьезное участие в хозяйственной жизни. носители новой, предгосударственной и государственной власти (князья, дружинники) выделялись из общества не по имущественному, а по профессиональному признаку. при этом часто совпадавшие профессии воина и правителя (стоявшего над традиционной, патриархальной властью родовых старейшин) почти единодушно признавались общественно полезными.источник: 3. заинтересованность общества в появлении государства. государство возникло потому, что в его появлении было заинтересовано подавляющее большинство членов общества. земледельцу-общиннику появлении было удобно и выгодно, чтобы князь и дружинники с оружием в руках защищали его и избавляли от обременительных и опасных ратных дел. государство с самого начала решало не только военные, но и судебные , в особенности связанные с межродовыми спорами. князья и их дружинники были относительно объективными посредниками в конфликтах между представителями различных родов; старейшины, которые испокон веку должны были заботиться об интересах своего рода, своей общины, не годились на роль беспристрастных арбитров. разрешение межобщинных споров силой оружия было чересчур обременительно для общества; по мере осознания общей полезности власти, стоящей выше частного и родового интереса, создавались условия для передачи важнейших судебных полномочий .
Все распоряжения по исполнению маршей-маневров с разведками, охранение войск в лагерях и на квартирах, по уставу 1716 года. исходили от генерал-квартирмейстера армии; а потому прежде, чем перейти к разбору оснований походной, лагерной и сторожевой службы, следует дать отчет о назначении чинов квартирмейстерской части. В каком виде была организована квартирмейстерская часть до Петра I-го, пока еще не выяснено. Несомненно только, что совершенно определенные обязанности квартирмейстерской службы (основание настоящему генеральному штабу) устанавливаются Петром Великим; это свидетельствует Вейде в своем докладе, где об обязанностях генерал-квартирмейстера прямо говорит, что «прежде у [50] нас этого чина не было, понеже войско всегда ратно идет и паки становится». Но из этого, конечно, нельзя еще заключить, что у главнокомандующего, в прежнее время, не было особых лиц, которые в деталях приводили в исполнение общие его указания. Во всяком случае, точные положения о службе генерального штаба у нас впервые встречаются в Уставе Воинском 1716 г. {65}. Чины квартирмейстерской части, по организации данной Петром I-м, были при каждой отдельной армии в следующем составе: генерал-квартирмейстер, его ген.-кварт. лейтенант) и в каждой дивизии по одному обер-квартирмейстеру. Чин генерал-квартирмейстера требовал «мудрого, разумного и искусного человек». Он обязательно должен «в географии, фортификации… и артиллерии разуметь… а особливо надлежит генерально землю знать». Генерал-квартирмейстер находился исключительно в распоряжении «главного генерала». За день до похода генерал-квартирмейстер должен был «с добрым эскортом кавалерии» обрекогносцировать пути и «через своих подчиненных офицеров ландкартою нарисовать». Он определял все подробности размещения войск в лагерях и «изготовлял росписи к походу», т. е. составлял диспозиции: «которым путем и в каком строю…, все части идти имеют, дабы (полки) друг другу не препятствовали». В диспозиции указывался также порядок следования «багажа» и «маркитантов». Диспозиция сообщалась каждому полку, и каждая колонна имела своего провожатого. На обязанность чинов квартирмейстерской части было также исправление путей, ведение «записной книги», где «все походы и бывшие лагери записывать и чертежи оным рисовать» {66}, т. е. вести журнал военных действий. [51] Сознавая «многотрудный чин» генерал-квартирмейстера и те затруднительные обстоятельства, в которые он может быть поставлен, устав предписывал генерал-квартирмейстеру «командующему генералу в добром послушании быть и о походах и обозах (в смысле бивачных мест) с ним соглашаться и по его приказу и благоизобретению все учреждать». Далее, как бы предусматривая частные неудовольствия отдельных лиц на чинов квартирмейстерской части за неудовлетворение единичных желаний, по поводу отвода квартир, устав указывал не смотреть на то: «понеже таковому надлежит разве рожденну быть впредь, который бы всем угодить мог». Так как генерал-квартирмейстеру одному «зело трудно все надлежащие дела управлять», то в его распоряжении были один или два генер.-квар. лейтенант) и дивизионные квартирмейстеры (обер-квартирмейстеры), которые исполняли соответственные обязанности. Таким образом, приведение в исполнение воли главнокомандующего, по отношению полевой службы войск в военное время, всецело лежало на чинах квартирмейстерской части. Устав 1716 г. {67} различал два рода движения: вдали от неприятеля «в своей или приятельской земле, где неприятелю быть не чают», и марш-маневр – «если неприятеля всеконечно быть чают». Эти два рода движений довольно резко отличались между собою степенью боевой готовности. При движении вдали от неприятеля войска занимали для марша большой район, располагались по квартирам (что иногда было и в близком расположении от войск противника, с целью отдыха войск – рефрешир квартиры) {68}, и хотя высылали авангард и арьергард, но не свыше 12 ч. при капрале. При исполнении марш-маневра [52] боевая готовность была на первом плане и стояла выше удобств войск во время движения и отдыха. Ниже мы остановимся на разборе этих условий.
В каком виде была организована квартирмейстерская часть до Петра I-го, пока еще не выяснено. Несомненно только, что совершенно определенные обязанности квартирмейстерской службы (основание настоящему генеральному штабу) устанавливаются Петром Великим; это свидетельствует Вейде в своем докладе, где об обязанностях генерал-квартирмейстера прямо говорит, что «прежде у [50] нас этого чина не было, понеже войско всегда ратно идет и паки становится». Но из этого, конечно, нельзя еще заключить, что у главнокомандующего, в прежнее время, не было особых лиц, которые в деталях приводили в исполнение общие его указания. Во всяком случае, точные положения о службе генерального штаба у нас впервые встречаются в Уставе Воинском 1716 г. {65}.
Чины квартирмейстерской части, по организации данной Петром I-м, были при каждой отдельной армии в следующем составе: генерал-квартирмейстер, его ген.-кварт. лейтенант) и в каждой дивизии по одному обер-квартирмейстеру.
Чин генерал-квартирмейстера требовал «мудрого, разумного и искусного человек». Он обязательно должен «в географии, фортификации… и артиллерии разуметь… а особливо надлежит генерально землю знать». Генерал-квартирмейстер находился исключительно в распоряжении «главного генерала».
За день до похода генерал-квартирмейстер должен был «с добрым эскортом кавалерии» обрекогносцировать пути и «через своих подчиненных офицеров ландкартою нарисовать». Он определял все подробности размещения войск в лагерях и «изготовлял росписи к походу», т. е. составлял диспозиции: «которым путем и в каком строю…, все части идти имеют, дабы (полки) друг другу не препятствовали». В диспозиции указывался также порядок следования «багажа» и «маркитантов».
Диспозиция сообщалась каждому полку, и каждая колонна имела своего провожатого. На обязанность чинов квартирмейстерской части было также исправление путей, ведение «записной книги», где «все походы и бывшие лагери записывать и чертежи оным рисовать» {66}, т. е. вести журнал военных действий. [51]
Сознавая «многотрудный чин» генерал-квартирмейстера и те затруднительные обстоятельства, в которые он может быть поставлен, устав предписывал генерал-квартирмейстеру «командующему генералу в добром послушании быть и о походах и обозах (в смысле бивачных мест) с ним соглашаться и по его приказу и благоизобретению все учреждать». Далее, как бы предусматривая частные неудовольствия отдельных лиц на чинов квартирмейстерской части за неудовлетворение единичных желаний, по поводу отвода квартир, устав указывал не смотреть на то: «понеже таковому надлежит разве рожденну быть впредь, который бы всем угодить мог».
Так как генерал-квартирмейстеру одному «зело трудно все надлежащие дела управлять», то в его распоряжении были один или два генер.-квар. лейтенант) и дивизионные квартирмейстеры (обер-квартирмейстеры), которые исполняли соответственные обязанности.
Таким образом, приведение в исполнение воли главнокомандующего, по отношению полевой службы войск в военное время, всецело лежало на чинах квартирмейстерской части.
Устав 1716 г. {67} различал два рода движения: вдали от неприятеля «в своей или приятельской земле, где неприятелю быть не чают», и марш-маневр – «если неприятеля всеконечно быть чают». Эти два рода движений довольно резко отличались между собою степенью боевой готовности. При движении вдали от неприятеля войска занимали для марша большой район, располагались по квартирам (что иногда было и в близком расположении от войск противника, с целью отдыха войск – рефрешир квартиры) {68}, и хотя высылали авангард и арьергард, но не свыше 12 ч. при капрале. При исполнении марш-маневра [52] боевая готовность была на первом плане и стояла выше удобств войск во время движения и отдыха. Ниже мы остановимся на разборе этих условий.