ГОРОД Бывало, Онегин ещё в постели, а ему уже приносят записки с приглашениями на вечер: детский праздник, балы. До обеда Евгений гулял на бульваре, затем обедал и собирался на приемы. Вначале он посещал известный ресторан: "К Talon помчался: он уверен, Что там уж ждет его Каверин. Вошел: и пробка в потолок, Вина кометы брызнул ток; Пред ним roast-beef окровавленный, И трюфли, роскошь юных лет, Французской кухни лучший цвет, И Страсбурга пирог нетленный Меж сыром лимбургским живым И ананасом золотым".
Затем Онегин ехал в театр, где обычно долго не задерживался: "Балеты долго я терпел, Но и Дидло мне надоел"
После этого Евгений ехал домой, где около трёх часов наряжался на бал. Там он находился до утра и возвращался к себе, когда "Петербург неугомонный Уж барабаном пробужден". Онегин всыпался и снова ездил по балам и театрам: "Проснется за полдень, и снова До утра жизнь его готова, Однообразна и пестра. И завтра то же, что вчера".
Оброком легким заменил), много гулял и никого не хотел принимать у себя: "Сначала все к нему езжали; Но так как с заднего крыльца Обыкновенно подавали Ему донского жеребца, Лишь только вдоль большой дороги Заслышат их домашни дроги, — Поступком оскорбясь таким, Все дружбу прекратили с ним".
ГОРОД
Бывало, Онегин ещё в постели, а ему уже приносят записки с приглашениями на вечер: детский праздник, балы.
До обеда Евгений гулял на бульваре, затем обедал и собирался на приемы.
Вначале он посещал известный ресторан:
"К Talon помчался: он уверен,
Что там уж ждет его Каверин.
Вошел: и пробка в потолок,
Вина кометы брызнул ток;
Пред ним roast-beef окровавленный,
И трюфли, роскошь юных лет,
Французской кухни лучший цвет,
И Страсбурга пирог нетленный
Меж сыром лимбургским живым
И ананасом золотым".
Затем Онегин ехал в театр, где обычно долго не задерживался:
"Балеты долго я терпел,
Но и Дидло мне надоел"
После этого Евгений ехал домой, где около трёх часов наряжался на бал. Там он находился до утра и возвращался к себе, когда "Петербург неугомонный Уж барабаном пробужден".
Онегин всыпался и снова ездил по балам и театрам:
"Проснется за полдень, и снова
До утра жизнь его готова,
Однообразна и пестра.
И завтра то же, что вчера".
Оброком легким заменил), много гулял и никого не хотел принимать у себя:
"Сначала все к нему езжали;
Но так как с заднего крыльца
Обыкновенно подавали
Ему донского жеребца,
Лишь только вдоль большой дороги
Заслышат их домашни дроги, —
Поступком оскорбясь таким,
Все дружбу прекратили с ним".