Государственная религиозная политика в СССР, несмотря на сохранение своей атеистической основы, претерпела серьезные модификации, а гонения на верующих в годы советской власти, как и в древнеримской истории, приобретали волнообразный характер. До конца 1920-х гг. острие антирелигиозных гонений было направлено главным образом на православную Церковь, которую отказывались признавать единой централизованной организацией под предлогом ее контрреволюционности. Одновременно ряду религиозных течений, особенно из числа преследовавшихся при царском режиме, предоставлялись немалые льготы.Декрет ВЦИК от 23 февраля 1922 т. «Об изъятии церковных ценностей» дал толчок масштабной кампании по разграблению храмов и монастырей и по уничтожению духовенства, руководство которой осуществлял Л.Троцкий. Центр тяжести антицерковной деятельности в государстве переместился с компетенции органов юстиции в ЦК партии на органы госбезопасности.Ленин и Политбюро ожидали, что изъятие церковных ценностей, с одной стороны, обогатит советское государство на несколько сот миллионов золотых рублей, а с другой — нанесет Церкви такой удар, от которого она уже не сможет оправиться. «Мы должны именно теперь дать самое решительное и беспощадное сражение черносотенному духовенству и подавить его сопротивление с такой жестокостью, чтобы они не забыли этого в течение нескольких десятилетий»,— писал Ленин в марте 1922 г. Надежды большевиков на серьезное пополнение казны, несмотря на размах изъятий, не оправдались. В Москве было собрано церковных ценностей на сумму не более 2 млн золотых рублей, а всего по стране эта сумма составила лишь 4,5 млн золотых рублей.Часть церковной утвари, имевшей историко-художественную ценность, была утрачена, уцелевшие образцы поступили в особый фонд, из которого они в дальнейшем изымались для продажи за границей. Учетом высокоценных предметов занималась специальная комиссия Совнаркома. Частично предметы передавались на хранение в центральные и местные музеи либо помещались в Гохран.Разграбление храмов сопровождалось антиправительственными волнениями верующих, что дало властям повод для начала репрессий против православного духовенства. Исказив сведения о фактических участниках волнений в защиту Церкви, охвативших широкие слои населения, коммунистическая власть распространила стереотип «церковной белогвардейщины» и «черносотенного духовенства», заслонивший подлинную картину национальной драмы. В 1922 г. по обвинениям, выдвинутым в связи с конфискацией церковных ценностей, расстреляны 2691 священнослужитель, 1962 монаха, 3447 монахинь и послушниц, а общее число жертв судебных и внесудебных расправ над духовенством достигло 15 тыс. человек.Действительно, в силу исторических условий Церковь не могла быть союзницей нового строя. Вместе с тем церковное руководство в лице патриарха Тихона (Белавина) не поддержало и белое движение, выступая за прекращение кровопролития гражданской войны. «Две силы борются в стране, привлекая на свою сторону православный люд. Но церковь у них одна... Поэтому мой долг и обязанность духовно окармливать и тех и других»,— писал в 1919 г. в архипастырском послании патриарх. И в своих последующих посланиях патриарх ратовал за гражданский мир и осуждал кровопролитие, а в период вспыхнувших стихийных волнений против кампании по разграблению церквей был готов публично обратиться к пастве и клиру и остановить сопротивление. Власти пресекли эти попытки и начали подготовку к судебной расправе над патриархом, который с мая 1922 г. находился под домашним арестом в Донском монастыре, а в мае 1923 г. был помещен во внутреннюю тюрьму ГПУ 12 апреля Политбюро ЦК РКП(б) приняло секретное постановление, приговаривавшее патриарха Тихона к смертной казни.(вроде так,если нет то соррян)
Государственная религиозная политика в СССР, несмотря на сохранение своей атеистической основы, претерпела серьезные модификации, а гонения на верующих в годы советской власти, как и в древнеримской истории, приобретали волнообразный характер. До конца 1920-х гг. острие антирелигиозных гонений было направлено главным образом на православную Церковь, которую отказывались признавать единой централизованной организацией под предлогом ее контрреволюционности. Одновременно ряду религиозных течений, особенно из числа преследовавшихся при царском режиме, предоставлялись немалые льготы.Декрет ВЦИК от 23 февраля 1922 т. «Об изъятии церковных ценностей» дал толчок масштабной кампании по разграблению храмов и монастырей и по уничтожению духовенства, руководство которой осуществлял Л.Троцкий. Центр тяжести антицерковной деятельности в государстве переместился с компетенции органов юстиции в ЦК партии на органы госбезопасности.Ленин и Политбюро ожидали, что изъятие церковных ценностей, с одной стороны, обогатит советское государство на несколько сот миллионов золотых рублей, а с другой — нанесет Церкви такой удар, от которого она уже не сможет оправиться. «Мы должны именно теперь дать самое решительное и беспощадное сражение черносотенному духовенству и подавить его сопротивление с такой жестокостью, чтобы они не забыли этого в течение нескольких десятилетий»,— писал Ленин в марте 1922 г. Надежды большевиков на серьезное пополнение казны, несмотря на размах изъятий, не оправдались. В Москве было собрано церковных ценностей на сумму не более 2 млн золотых рублей, а всего по стране эта сумма составила лишь 4,5 млн золотых рублей.Часть церковной утвари, имевшей историко-художественную ценность, была утрачена, уцелевшие образцы поступили в особый фонд, из которого они в дальнейшем изымались для продажи за границей. Учетом высокоценных предметов занималась специальная комиссия Совнаркома. Частично предметы передавались на хранение в центральные и местные музеи либо помещались в Гохран.Разграбление храмов сопровождалось антиправительственными волнениями верующих, что дало властям повод для начала репрессий против православного духовенства. Исказив сведения о фактических участниках волнений в защиту Церкви, охвативших широкие слои населения, коммунистическая власть распространила стереотип «церковной белогвардейщины» и «черносотенного духовенства», заслонивший подлинную картину национальной драмы. В 1922 г. по обвинениям, выдвинутым в связи с конфискацией церковных ценностей, расстреляны 2691 священнослужитель, 1962 монаха, 3447 монахинь и послушниц, а общее число жертв судебных и внесудебных расправ над духовенством достигло 15 тыс. человек.Действительно, в силу исторических условий Церковь не могла быть союзницей нового строя. Вместе с тем церковное руководство в лице патриарха Тихона (Белавина) не поддержало и белое движение, выступая за прекращение кровопролития гражданской войны. «Две силы борются в стране, привлекая на свою сторону православный люд. Но церковь у них одна... Поэтому мой долг и обязанность духовно окармливать и тех и других»,— писал в 1919 г. в архипастырском послании патриарх. И в своих последующих посланиях патриарх ратовал за гражданский мир и осуждал кровопролитие, а в период вспыхнувших стихийных волнений против кампании по разграблению церквей был готов публично обратиться к пастве и клиру и остановить сопротивление. Власти пресекли эти попытки и начали подготовку к судебной расправе над патриархом, который с мая 1922 г. находился под домашним арестом в Донском монастыре, а в мае 1923 г. был помещен во внутреннюю тюрьму ГПУ 12 апреля Политбюро ЦК РКП(б) приняло секретное постановление, приговаривавшее патриарха Тихона к смертной казни.(вроде так,если нет то соррян)