В 1451 году власть в Османской империи перешла к сыну Мурада 1 – Мехмету 2 (1451-1481). Мехмет 2 был выдающейся личность. Он получил широкое образование, знал пять языков, был знаком с западной культурой и чужд был фанатизму. В 15 веке наступил период ослабления Венеции вступившей вместе Латинской цивилизацией в фазу обскурация (старость). Османы продолжили вытеснение мусульманами католиков из Азии, начатое ещё во второй половине 13 веке. Много знатных людей в Константинополе, придерживались проосманской ориентации. Не прекращалась постоянная борьба различных группировок за власть. В Константинополе ожидали нападение османов, но подготовиться тщательно к обороне не имели возможности. В это время символический титул Императора Византийской империи носил Константин 9. Он был марионеткой у сильной Венеции. Получив сведения о то, что турки-османы готовятся штурмовать Константинополь, Константин 9 отправил Мехмету 2 послов, которые, по поручению Константина 9 официально признавали все завоеванные турками территории и предлагали уплату дани. Но султан был настроен решительно и требовал сдачи города. Турки окружили Константинополь. Окруженный город стали регулярно обстреливать турецкие батареи. Осада продолжалась около двух месяцев. В разгар битвы из Венеции на защиту города прибыло два военных корабля. Прибывшие солдаты стали делать вылазки против неприятеля, нанося туркам значительный урон. Мехмет 2, продолжая артиллерийский обстрел города, приказал вырыть ров, который оградил турецкие воска от нападения и исключил возможность кому-либо покинуть город. Осада Константинополя продлилась бы очень долго, так как стены его были непреступны. Мехмет 2 принимает решение атаковать Константинополь с моря. Бухта, в которой находился Константинопольский флот, имела продуманную систему обороны предохраняющую от порыва неприятельских судов. Вход в бухту преграждала цепь. Мусульмане перетащили суда волоком по суше через горы, преодолев расстояние в 7 километров, спустили корабли в Константинопольскую бухту. Корабли стали штурмовать город с моря. Командовавший обороной города Константин 12 направил защищать стен крепости венецианские и генуэзские войска, а свои отряды бросал на защиту гавани, что вызвало разногласие среди защитников Константинополя, так как венецианцам было важно защитить свои суда в гавани. Когда султану донесли о разногласиях возникших в стане союзников Константинополе, он приказал решающий штурм назначить на 29 мая 1453 года. Одновременно корабли с моря и войска с суши начали штурм города. Основной удар Мехмет 2 направил против Едрирехских ворот (ворот святого Романа). Константин 12 был убит во время боя. Турки ворвались в город, население искало в храмах и на судах в гавани. Туркам приходилось каждый корабль брать с боем. Корабли были захвачены, была захвачена и генуэзская колония Галата, расположенная предместье Константинополя. Султан приказал отдать город на трехдневное разграбление. По истечению трех дней, султан запретил грабеж и резню, которая под страхом наказания быстро прекратилась. Христианские источники сообщают о 2 тысячах погибших защитниках Константинополя и о жителях обращенных в рабство или пленении, правда сообщают и о том, что генуэзцы сохранили свое имущество и личную свободу. Мусульманские источники о проданных в рабство и о пленных не сообщают, зато много внимания уделяют утверждению ислама в Константинополе. Мусульманский историк Саад-эд-дин пишет в хронике династии Османов: «Когда по приказу Мехмета 2 грабеж города прекратился, наступило полное спокойствие, в тишине, вместо нелепого колокольного звона, раздался приятный голос муэдзина, возвещающий пять раз в день час молитвы. Из церквей выбросили идолов, очистили их от запахов, которыми они были осквернены, и устроили в них ниши, дабы обозначить место, куда следуют устремлять взор, когда творишь молитву. К церквям приделали минареты; одним словом, не забыли ничего, чтобы превратить их в места благочестия мусульман».
— Он, этот Альфонсо, очень смелый, и все было точь-в-точь как в сказке о купце Ахмеде, мореплавателе, когда тот вошел в опочивальню к чудищу. Мне бои быков не по душе, хорошо, что у нас в Севилье они отменены. Но для христиан это, может быть, как раз то, что нужно; просто дух захватывало смотреть, как их король помчался на разъяренного быка. Перед последним ударом он пошевелил губами, я это ясно видела. Купец Ахмед, раньше чем войти в опочивальню чудища, прочитал первую суру; верно, и король молитву. Ему это тоже Он был прекрасен, как утренняя заря, и до чего же он обрадовался, когда бык упал замертво! Альфонсо герой. Но он не настоящий рыцарь. Ему недостает основных рыцарских добродетелей. Он не красноречив и не понимает поэзии. Иначе ему не нравился бы его древний, мрачный замок.
Дон Альфонсо и донья Леонор не считали возможным омрачать веселье праздничных дней улаживанием спорных вопросов, и поэтому о и вассальной присяге не было речи.
Неделя празднеств подходила к концу. Наступал знаменательный день, день «удара мечом», день, в который дону Педро предстояло принять удар мечом, посвящающий в рыцари.
Утром молодой принц подвергся церемонии очистительного омовения. Два священнослужителя облачили его. Одеяние было алое, как кровь, которую рыцарь обязан проливать, защищая церковь и установленный богом порядок; башмаки были коричневые, как земля, в которую всем предстоит сойти; пояс был белый, как чистая совесть, хранить которую он давал обет.
Звонили все колокола, когда принц шествовал по усыпанным розами улицам в церковь Сант-Яго. Там его ждал дон Альфонсо, окруженный кастильскими и арагонскими грандами и знатными дамами. Оруженосцы надели на голову взволнованному дону Педро шлем, облекли его в кольчугу, вручили треугольный щит — теперь у него были доспехи для самозащиты. Они опоясали его мечом теперь у него были доспехи для нападения. Две благородные девицы надели ему золотые шпоры — теперь он мог выехать на бой за правду и добродетель.
И вот дон Педро опустился на колени, и архиепископ дон Мартин зычным голосом прочел молитву: «Отче наш, иже еси на небесех, ты повелел обнажать на земле меч, карающий злых, и призвал христианских рыцарей защищать правых, не даждь сему рабу твоему обнажать меч свой против невиноватых, но даждь ему защищать правых и установленный тобою порядок».
Мехмет 2 был выдающейся личность. Он получил широкое образование, знал пять языков, был знаком с западной культурой и чужд был фанатизму.
В 15 веке наступил период ослабления Венеции вступившей вместе Латинской цивилизацией в фазу обскурация (старость). Османы продолжили вытеснение мусульманами католиков из Азии, начатое ещё во второй половине 13 веке.
Много знатных людей в Константинополе, придерживались проосманской ориентации. Не прекращалась постоянная борьба различных группировок за власть.
В Константинополе ожидали нападение османов, но подготовиться тщательно к обороне не имели возможности. В это время символический титул Императора Византийской империи носил Константин 9. Он был марионеткой у сильной Венеции. Получив сведения о то, что турки-османы готовятся штурмовать Константинополь, Константин 9 отправил Мехмету 2 послов, которые, по поручению Константина 9 официально признавали все завоеванные турками территории и предлагали уплату дани. Но султан был настроен решительно и требовал сдачи города. Турки окружили Константинополь.
Окруженный город стали регулярно обстреливать турецкие батареи.
Осада продолжалась около двух месяцев.
В разгар битвы из Венеции на защиту города прибыло два военных корабля.
Прибывшие солдаты стали делать вылазки против неприятеля, нанося туркам значительный урон. Мехмет 2, продолжая артиллерийский обстрел города, приказал вырыть ров, который оградил турецкие воска от нападения и исключил возможность кому-либо покинуть город.
Осада Константинополя продлилась бы очень долго, так как стены его были непреступны.
Мехмет 2 принимает решение атаковать Константинополь с моря. Бухта, в которой находился Константинопольский флот, имела продуманную систему обороны предохраняющую от порыва неприятельских судов. Вход в бухту преграждала цепь. Мусульмане перетащили суда волоком по суше через горы, преодолев расстояние в 7 километров, спустили корабли в Константинопольскую бухту. Корабли стали штурмовать город с моря.
Командовавший обороной города Константин 12 направил защищать стен крепости венецианские и генуэзские войска, а свои отряды бросал на защиту гавани, что вызвало разногласие среди защитников Константинополя, так как венецианцам было важно защитить свои суда в гавани.
Когда султану донесли о разногласиях возникших в стане союзников Константинополе, он приказал решающий штурм назначить на 29 мая 1453 года.
Одновременно корабли с моря и войска с суши начали штурм города. Основной удар Мехмет 2 направил против Едрирехских ворот (ворот святого Романа). Константин 12 был убит во время боя. Турки ворвались в город, население искало в храмах и на судах в гавани. Туркам приходилось каждый корабль брать с боем. Корабли были захвачены, была захвачена и генуэзская колония Галата, расположенная предместье Константинополя.
Султан приказал отдать город на трехдневное разграбление. По истечению трех дней, султан запретил грабеж и резню, которая под страхом наказания быстро прекратилась.
Христианские источники сообщают о 2 тысячах погибших защитниках Константинополя и о жителях обращенных в рабство или пленении, правда сообщают и о том, что генуэзцы сохранили свое имущество и личную свободу.
Мусульманские источники о проданных в рабство и о пленных не сообщают, зато много внимания уделяют утверждению ислама в Константинополе.
Мусульманский историк Саад-эд-дин пишет в хронике династии Османов:
«Когда по приказу Мехмета 2 грабеж города прекратился, наступило полное спокойствие, в тишине, вместо нелепого колокольного звона, раздался приятный голос муэдзина, возвещающий пять раз в день час молитвы. Из церквей выбросили идолов, очистили их от запахов, которыми они были осквернены, и устроили в них ниши, дабы обозначить место, куда следуют устремлять взор, когда творишь молитву. К церквям приделали минареты; одним словом, не забыли ничего, чтобы превратить их в места благочестия мусульман».
Вечером, принимая ванну, донья Ракель рассказывала кормилице Саад:
— Он, этот Альфонсо, очень смелый, и все было точь-в-точь как в сказке о купце Ахмеде, мореплавателе, когда тот вошел в опочивальню к чудищу. Мне бои быков не по душе, хорошо, что у нас в Севилье они отменены. Но для христиан это, может быть, как раз то, что нужно; просто дух захватывало смотреть, как их король помчался на разъяренного быка. Перед последним ударом он пошевелил губами, я это ясно видела. Купец Ахмед, раньше чем войти в опочивальню чудища, прочитал первую суру; верно, и король молитву. Ему это тоже Он был прекрасен, как утренняя заря, и до чего же он обрадовался, когда бык упал замертво! Альфонсо герой. Но он не настоящий рыцарь. Ему недостает основных рыцарских добродетелей. Он не красноречив и не понимает поэзии. Иначе ему не нравился бы его древний, мрачный замок.
Дон Альфонсо и донья Леонор не считали возможным омрачать веселье праздничных дней улаживанием спорных вопросов, и поэтому о и вассальной присяге не было речи.
Неделя празднеств подходила к концу. Наступал знаменательный день, день «удара мечом», день, в который дону Педро предстояло принять удар мечом, посвящающий в рыцари.
Утром молодой принц подвергся церемонии очистительного омовения. Два священнослужителя облачили его. Одеяние было алое, как кровь, которую рыцарь обязан проливать, защищая церковь и установленный богом порядок; башмаки были коричневые, как земля, в которую всем предстоит сойти; пояс был белый, как чистая совесть, хранить которую он давал обет.
Звонили все колокола, когда принц шествовал по усыпанным розами улицам в церковь Сант-Яго. Там его ждал дон Альфонсо, окруженный кастильскими и арагонскими грандами и знатными дамами. Оруженосцы надели на голову взволнованному дону Педро шлем, облекли его в кольчугу, вручили треугольный щит — теперь у него были доспехи для самозащиты. Они опоясали его мечом теперь у него были доспехи для нападения. Две благородные девицы надели ему золотые шпоры — теперь он мог выехать на бой за правду и добродетель.
И вот дон Педро опустился на колени, и архиепископ дон Мартин зычным голосом прочел молитву: «Отче наш, иже еси на небесех, ты повелел обнажать на земле меч, карающий злых, и призвал христианских рыцарей защищать правых, не даждь сему рабу твоему обнажать меч свой против невиноватых, но даждь ему защищать правых и установленный тобою порядок».