Становление Византии как самостоятельного государства можно отнести к периоду 330—518. В этот период через границы на Дунае и Рейне на римскую территорию проникали многочисленные варварские, преимущественно германские племена.
Положение на Востоке было не менее тяжёлым, и можно было ожидать подобного же финала после того, как в 378 году вестготы одержали победу в знаменитой битве у Адрианополя, император Валент был убит и король Аларих подверг опустошению всю Грецию. Но вскоре Аларих ушёл на запад — в Испанию и Галлию, где готы основали своё государство, и опасность с их стороны для Византии миновала. В 441 году на смену готам пришли гунны. Их вождь Аттила несколько раз начинал войну, и лишь уплатой большой дани удавалось от него откупиться. В битве народов на Каталаунских полях (451) Аттила потерпел поражение, но спустя год напал на Италию; столкнувшись с сопротивлением жителей и эпидемией в своём войске, принял предложение римского папы Льва I о выплате дани и отступил[16].
Во второй половине V века опасность пришла со стороны остготов — Теодорих Великий разорил Македонию, угрожал Константинополю, но и он ушёл на запад, завоевав Италию и основав на развалинах Рима своё государство.

В столице велась напряжённая борьба партий команд колесниц
В христианстве боролись и сталкивались многообразные течения: арианство, несторианство, монофизитство. В то время как на Западе папы, начиная с Льва Великого (440—461), утверждали папскую монархию, на Востоке патриархиАлександрии, в особенности Кирилл (422—444) и Диоскор (444—451), пытались установить папский престол в Александрии. Кроме того, в результате этих смут всплывали на поверхность старые национальные распри и сепаратистские тенденции. С религиозным конфликтом тесно сплетались политические интересы и цели.
С 502 года персы возобновили свой натиск на востоке, славяне и булгарыначали мигрировать к югу от Дуная. Внутренние смуты достигли крайних пределов, в столице велась напряжённая борьба партий «зелёных» и «синих» (по цветам команд колесниц). Наконец, прочная память о римской традиции, поддерживавшая мысль о необходимости единства римского мира, беспрестанно обращала умы на Запад. Чтобы выйти из этого состояния неустойчивости, нужна была мощная рука, ясная политика с точными и определёнными планами. Такую политику проводил Юстиниан I.
Буйные, заносчивые феодалы считали себя людьми «благородными» (то есть из хорошего рода), стоящими намного выше простых людей. Они гордились древностью своих родов и знаменитыми предками. Феодал имел свой герб — отличительный знак рода и девиз — краткое изречение, обычно объяснявшее смысл герба.
Знатные феодалы презирали расчетливость и бережливость, а скупость считали одним из самых позорных пороков. Чтобы заслужить уважение других феодалов, рыцарь должен был проявлять щедрость. Доходы, получаемые от крестьян, и военная добыча чаще всего шли на подарки, пиры, охоту, дорогую одежду, на содержание слуг и воинов. Чем больше феодал содержал слуг, чем богаче одевался, чем роскошнее были устраиваемые им пиры, тем большим были его влияние и авторитет среди людей своего круга.
Важным достоинством рыцаря считалась верность в служении королю и сеньору. Она воспевалась в сказаниях, а измена накладывала клеймо позора на весь род предателя. В сказаниях о рыцарях воспевались также смелость, удаль, презрение к смерти. В поэме «Песнь о Роланде» ее герой говорит:
Не дай Господь и ангелы святые, Чтоб обесчестил я наш край родимый. Позор и срам мне страшны — не кончина. Отвагою — вот чем мы Карлу милы.
Позднее феодалы выработали особые правила рыцарской чести; рыцарь должен искать подвигов, бороться с врагами христианской веры, защищать слабых и обиженных, особенно вдов и сирот. Однако эти правила применялись главным образом в отношениях между феодалами.
Рыцарская мораль утверждала, что только благородные наделены от рождения лучшими моральными качествами: они храбры, щедры, великодушны. Всех, кого считали «неблагородными», рыцари презирали, вели себя с ними высокомерно.
Положение на Востоке было не менее тяжёлым, и можно было ожидать подобного же финала после того, как в 378 году вестготы одержали победу в знаменитой битве у Адрианополя, император Валент был убит и король Аларих подверг опустошению всю Грецию. Но вскоре Аларих ушёл на запад — в Испанию и Галлию, где готы основали своё государство, и опасность с их стороны для Византии миновала. В 441 году на смену готам пришли гунны. Их вождь Аттила несколько раз начинал войну, и лишь уплатой большой дани удавалось от него откупиться. В битве народов на Каталаунских полях (451) Аттила потерпел поражение, но спустя год напал на Италию; столкнувшись с сопротивлением жителей и эпидемией в своём войске, принял предложение римского папы Льва I о выплате дани и отступил[16].
Во второй половине V века опасность пришла со стороны остготов — Теодорих Великий разорил Македонию, угрожал Константинополю, но и он ушёл на запад, завоевав Италию и основав на развалинах Рима своё государство.

В столице велась напряжённая борьба партий команд колесниц
В христианстве боролись и сталкивались многообразные течения: арианство, несторианство, монофизитство. В то время как на Западе папы, начиная с Льва Великого (440—461), утверждали папскую монархию, на Востоке патриархиАлександрии, в особенности Кирилл (422—444) и Диоскор (444—451), пытались установить папский престол в Александрии. Кроме того, в результате этих смут всплывали на поверхность старые национальные распри и сепаратистские тенденции. С религиозным конфликтом тесно сплетались политические интересы и цели.
С 502 года персы возобновили свой натиск на востоке, славяне и булгарыначали мигрировать к югу от Дуная. Внутренние смуты достигли крайних пределов, в столице велась напряжённая борьба партий «зелёных» и «синих» (по цветам команд колесниц). Наконец, прочная память о римской традиции, поддерживавшая мысль о необходимости единства римского мира, беспрестанно обращала умы на Запад. Чтобы выйти из этого состояния неустойчивости, нужна была мощная рука, ясная политика с точными и определёнными планами. Такую политику проводил Юстиниан I.
Буйные, заносчивые феодалы считали себя людьми «благородными» (то есть из хорошего рода), стоящими намного выше простых людей. Они гордились древностью своих родов и знаменитыми предками. Феодал имел свой герб — отличительный знак рода и девиз — краткое изречение, обычно объяснявшее смысл герба.
Знатные феодалы презирали расчетливость и бережливость, а скупость считали одним из самых позорных пороков. Чтобы заслужить уважение других феодалов, рыцарь должен был проявлять щедрость. Доходы, получаемые от крестьян, и военная добыча чаще всего шли на подарки, пиры, охоту, дорогую одежду, на содержание слуг и воинов. Чем больше феодал содержал слуг, чем богаче одевался, чем роскошнее были устраиваемые им пиры, тем большим были его влияние и авторитет среди людей своего круга.
Важным достоинством рыцаря считалась верность в служении королю и сеньору. Она воспевалась в сказаниях, а измена накладывала клеймо позора на весь род предателя. В сказаниях о рыцарях воспевались также смелость, удаль, презрение к смерти. В поэме «Песнь о Роланде» ее герой говорит:
Не дай Господь и ангелы святые, Чтоб обесчестил я наш край родимый. Позор и срам мне страшны — не кончина. Отвагою — вот чем мы Карлу милы.
Позднее феодалы выработали особые правила рыцарской чести; рыцарь должен искать подвигов, бороться с врагами христианской веры, защищать слабых и обиженных, особенно вдов и сирот. Однако эти правила применялись главным образом в отношениях между феодалами.
Рыцарская мораль утверждала, что только благородные наделены от рождения лучшими моральными качествами: они храбры, щедры, великодушны. Всех, кого считали «неблагородными», рыцари презирали, вели себя с ними высокомерно.