Николаевское правительство попыталось разработать собственную идеологию и внедрить ее в школы, университеты, печать. Главным идеологом самодержавия стал министр народного просвещения граф С. С. Уваров, выдвинувший теорию «официальной народности» («самодержавие, православие, народность» ) . По этой теории пассивность народа, наблюдавшаяся в первой половине XIX в. , представлялась в качестве самобытных, исконных черт русского характера, а дворянско-интеллигентская революционность изображалась как испорченность образованной части общества влиянием чуждых России западных идей. В сочинениях официальных писателей восхвалялись существующие в России порядки, «самобытная» Россия противопоставлялась «растленному» Западу. Для многих здравомыслящих людей была очевидна надуманность казенной «теории» , однако открыто об этом не говорили. Поэтому такое сильное впечатление произвело на современников опубликованное в 1836 г. в журнале «Телескоп» «Философическое письмо» П. Я. Чаадаева, который с горечью и негодованием говорил об изоляции России от идейных течений Запада, о духовном застое, навязанном правительством. По распоряжению царя Чаадаев был объявлен сумасшедшим. В царствование Николая сложился громадный бюрократический аппарат. Появлялись новые министерства, ведомства; к 1857 г. число чиновников выросло в пять раз по сравнению с началом века. Бюрократическое управление, отличающееся канцелярской волокитой и бумагомарательством, породило круговую безответственность за принятые решения: мелкие чиновники готовили доклады, начальники, не вникая, подписывали — в итоге никто ни за что не отвечал. К тому же министрами нередко становились армейские генералы, мало знакомые с деятельностью вверенного им министерства. «Россией правят столоначальники» , — сказал однажды Николай, подметив роль среднего чиновничества в решении разных дел. Бюрократия четко соблюдала свои интересы, выдавая их за государственные нужды; разрастались штаты министерств и ведомств, а вместе с ними — внешнеполитические амбиции и военные расходы. При этом наука, культура и образование финансировались крайне скудно. Предел всевластию бюрократии мог быть положен только введением подлинно конституционного строя.
Балканы для всех случайно заезжих европейских путешественников были загадочной маргинальной зоной, где проживало множество христианских, но непонятных славянских народов, по большей части православных, подчиненных османскому султану.
Османское многовековое господство наложило на их культурный облик почти неизгладимую печать «оборванцев» для просвещенной Европы. Лишь средиземноморским грекам, получившим свою независимость в 1830 году, Западная Европа благосклонно отдавала некий знак уважения.
Начав после русско-турецкой войны 1877-1878 гг. отсчет своей национальной независимости новые государства Балканского полуострова: Сербия, Черногория, Румыния, Болгария (официально с 1886 г.), а также и Греция стали строить и укреплять свои «национальными дома» присматриваясь к успешным соседям – больше к европейской Австро-Венгрии, меньше к близкой по религии и могущественной России.
В царствование Николая сложился громадный бюрократический аппарат. Появлялись новые министерства, ведомства; к 1857 г. число чиновников выросло в пять раз по сравнению с началом века. Бюрократическое управление, отличающееся канцелярской волокитой и бумагомарательством, породило круговую безответственность за принятые решения: мелкие чиновники готовили доклады, начальники, не вникая, подписывали — в итоге никто ни за что не отвечал. К тому же министрами нередко становились армейские генералы, мало знакомые с деятельностью вверенного им министерства. «Россией правят столоначальники» , — сказал однажды Николай, подметив роль среднего чиновничества в решении разных дел. Бюрократия четко соблюдала свои интересы, выдавая их за государственные нужды; разрастались штаты министерств и ведомств, а вместе с ними — внешнеполитические амбиции и военные расходы. При этом наука, культура и образование финансировались крайне скудно. Предел всевластию бюрократии мог быть положен только введением подлинно конституционного строя.
Балканы для всех случайно заезжих европейских путешественников были загадочной маргинальной зоной, где проживало множество христианских, но непонятных славянских народов, по большей части православных, подчиненных османскому султану.
Османское многовековое господство наложило на их культурный облик почти неизгладимую печать «оборванцев» для просвещенной Европы. Лишь средиземноморским грекам, получившим свою независимость в 1830 году, Западная Европа благосклонно отдавала некий знак уважения.
Начав после русско-турецкой войны 1877-1878 гг. отсчет своей национальной независимости новые государства Балканского полуострова: Сербия, Черногория, Румыния, Болгария (официально с 1886 г.), а также и Греция стали строить и укреплять свои «национальными дома» присматриваясь к успешным соседям – больше к европейской Австро-Венгрии, меньше к близкой по религии и могущественной России.