Нагревательный элемент сделан из нихромовой проволоки длиной 8 м и площадь поперечного сечения 0,05 мм^2. Определите мощность, потребляемую нагревателем, при включении его в сеть постоянного напряжения 220 В
Идея о том, что между всеми телами действует универсальная сила притяжения, принадлежит Ньютону. Им же была установлена зависимость этой силы от расстояния между телами. Сделано это было гениально простым путем вычисления центростремительного ускорения кругового движения Луны по орбите вокруг Земли. Это ускорение оказалось в примерно в 3600 раз меньше ускорения свободного падения на поверхности Земли. С учётом того, что Луна находится на расстоянии 60 земных радиусов, был сделан вывод об обратно квадратичной зависимости силы от расстояния. Заметим, что зависимость силы от расстояния может быть теоретически найдена на основании гипотезы центральных сил и из второго закона Кеплера, утверждающего, что секторальная скорость движения планеты постоянна. Впервые зависимость силы от расстояния между телами в форме шаров проверена в земных условиях Кавендишем с крутильных весов, которые он же сам и изобрел,
О, мой жалостливый друг! Стоит ли напоминать мне те тяготы и лишения, которые я взаимодействуя с миром во имя Исаака Исааковича Ньютона? Но раз вопрос задан, я запрягу трепетную лань своей воли и нарисую мою печаль, дабы усладить твои взор и слух.
Слушай же, заботливый друг!
Как только я начал осознавать себя частью мира, но был еще неловок, я не смог избежать встречи со стенкой и повзаимодействовал с ней. В полном соответствии с третьим законом, стена ответила мне противодействием, в результате чего я поспешил на свидание с каменистой (у нас на Кавказе оно диво как камениста!) землей. Я тогда еще не понимал всей подлости законов, открытых сэром Ньютоном, но расквашенный нос чуял, что в произошедшем не только моя вина и долго не давал забыть обиду.
Я немного повзрослел, печальные взаимодействия чувствовал больно, но уже не так обидно. И вот, случилось, мне подарили велосипед невиданной красоты, непослушный, но такой желанный! Я тут же оседлал его, как Искандер Двурогий свою лошадь и в первый же раз, нежное переднее колесо стремительно повзаимодействовало с поребриком (о, мой юный друг, у народа, который зовет себя петербуржцами так называют бордюр).
Я, что бы не подвести сэра Ньютона, перелетел через руль и привычно повзаимодействовал с землей, уже и не особо огорчаясь. Но горе пришло, когда я пришел в сознание - колесо выглядело как будто его били кувалдой (это такой большой молоток даже у петербуржцев).
С тех пор я не прощаю этого ни законам природы ни сэру Ньютону, так опрометчиво их открывшему.
Прости, мой друг, печаль ест сердце мое как англичанин овсянку и я теряю канву рассказа.
О, мой жалостливый друг! Стоит ли напоминать мне те тяготы и лишения, которые я взаимодействуя с миром во имя Исаака Исааковича Ньютона? Но раз вопрос задан, я запрягу трепетную лань своей воли и нарисую мою печаль, дабы усладить твои взор и слух.
Слушай же, заботливый друг!
Как только я начал осознавать себя частью мира, но был еще неловок, я не смог избежать встречи со стенкой и повзаимодействовал с ней. В полном соответствии с третьим законом, стена ответила мне противодействием, в результате чего я поспешил на свидание с каменистой (у нас на Кавказе оно диво как камениста!) землей. Я тогда еще не понимал всей подлости законов, открытых сэром Ньютоном, но расквашенный нос чуял, что в произошедшем не только моя вина и долго не давал забыть обиду.
Я немного повзрослел, печальные взаимодействия чувствовал больно, но уже не так обидно. И вот, случилось, мне подарили велосипед невиданной красоты, непослушный, но такой желанный! Я тут же оседлал его, как Искандер Двурогий свою лошадь и в первый же раз, нежное переднее колесо стремительно повзаимодействовало с поребриком (о, мой юный друг, у народа, который зовет себя петербуржцами так называют бордюр).
Я, что бы не подвести сэра Ньютона, перелетел через руль и привычно повзаимодействовал с землей, уже и не особо огорчаясь. Но горе пришло, когда я пришел в сознание - колесо выглядело как будто его били кувалдой (это такой большой молоток даже у петербуржцев).
С тех пор я не прощаю этого ни законам природы ни сэру Ньютону, так опрометчиво их открывшему.
Прости, мой друг, печаль ест сердце мое как англичанин овсянку и я теряю канву рассказа.