В одном и другом стихотворениях описывается тот же пейзаж, и в обоих стихотворениях этот пейзаж рождает глубокие размышления у лирического героя. Стихотворение “Деревня” изобилует яркими эпитетами (“пустынный, невидимый, лазурный, свободный”). Сравним их с многочисленными эпитетами из “...Вновь я посетил...” (“лесистый, незаметный, убогий, изрытый, угрюмый”). Метафоры в стихотворении “Деревня” также говорят об особом пафосе поэта (“идейные оковы”, “оракулы веков”, “нивы тощие”, “девы юные цветут”). Метафоры во “...Вновь я посетил...” менее пафосны по окраске, но более философичны, чем метафоры в “Деревне” (“зеленая семья”, “племя младое, незнакомое”, “минувшее меня объемлет живо”). Художественные средства, использованные при написании “Деревни”, скажем, более затерты, они тяготеют еще к классицистической традиции. Изобразительные средства во “...Вновь я посетил...” свежи, они уже являются как бы порождением реалистического метода А. С. Пушкина. Сравним: “Где парус рыбаря белет иногда” — “Плывет рыбак и тянет за собой // Убогий невод”; “Озер лазурные равнины” — “я сиживал недвижно и глядел на озеро...”; “Мельницы крылаты” — “скривилась мельница, насилу крылья //Ворочая при ветре”. Уже по варьированию одних и тех же образов, появляющихся в разных стихотворениях, видно, как изменилось представление автора о мире. В “Деревне” много восклицаний, обращений, риторических вопросов (“Оракулы веков, здесь во вас!”, “Взойдет ли наконец прекрасная заря?”). Обилие этих синтаксических оборотов приближает стихотворение скорее к образцам ораторского искусства. В нем слышны отголоски стихотворных виршей конца XVIII века. Недаром во второй части стихотворения звучит отчетливо обличительный пафос. В стихотворении 1835 года перед нами философское размышление. Здесь лишь одно восклицание, но оно не служит для создания в стихотворении особого пафоса. В стихотворении “...Вновь я посетил...” границы фразы часто не совпадают с границей стиха. Дробя строку, А. С. Пушкин одновременно сохраняет целостность мысли. Таким образом, стихотворная речь во “...Вновь я посетил...” максимально приближена к прозаической. Стихотворение нельзя прочитать без особой расстановки пауз: Зеленая семья; кусты теснятся Под сенью их, как дети. А вдали Стоит угрюмый их товарищ, Как старый холостяк, и вкруг него По-прежнему все пусто. В стихотворении “Деревня” фраза практически всегда совпадает с границей стиха, практически отсутствуют инверсии. Мысли поэта четки, они следуют друг за другом в строгом порядке. Вот почему “Деревня” — это, скорее, речь оратора, а не философские размышления. Вполне лирический пейзаж рождает у лирического героя размышления на общественные темы. Беспорядочное вкрапление четырехстопных строк в строки с шестью стопами в “Деревне” лишний раз говорит о пафосе стихотворения. Особенно много четырехстопных строк во второй части стихотворения. В стихотворении “...Вновь я посетил...” лишь первая и последняя строфы отличаются размером. Так, мысль, находящаяся в первой строфе в силу того, что последняя строка разделяется между первой и второй строфами, имеет логическое продолжение во второй строфе. При сравнении ритмики двух стихотворений обнаруживается, что в стихотворении 1835 года гораздо больше перрихиев. В сочетании с белым стихом они приближают ритм стихотворения к прозаическому. Именно на примере этих двух стихотворений можно проследить движение А. С. Пушкина как поэта от романтических традиций к реалистическому методу в лирике
