Как дорожит любым деньком", а вышло совсем не то, – упавшим голосом сказала Алиса.
– Ладно. Прочитай тогда "Ты уж стар, папа Уильям".
Алиса сложила руки перед собой и начала:
"Ты уж стар, папа Уильям, – промолвил сынок, –
Голова твоя вся поседела.
А стоишь вверх ногами. Неужто для ног
не найдется приличнее дела?"
"Когда молод я был, – сын услышал в ответ, –
Я боялся стоять вверх ногами.
А теперь вот стою – почему бы и нет?
Ведь в башке и не пахнет мозгами".
"Ты уж стар безнадежно, пропах табаком,
растолстел и одет не по моде.
Но при этом влетаешь ты в дверь кувырком.
Почему это так происходит?"
"Когда молод я был, всё мне было пустяк,
Я не знал, что такое усталость.
А всё мазь та – ценою за банку пятак.
Если хочешь – продам, что осталось".
"Ты уж стар, и зубов у тебя почти нет.
Тебе есть бы овсянку да клецки.
Ты ж съедаешь с костями гуся на обед.
Как тебе это всё удается?"
"Когда молод я был, стать юристом хотел.
Каждый день вел разборки с женою.
В этих спорах по поводу каверзных дел
Стали челюсти крепки – не скрою".
"Ты уж стар, и едва ли кто сможет сказать,
что твой глаз так остер, как и прежде.
Ты же вздумал угря на носу удержать.
Это что, в назиданье невеждам?
"Что-то гонору много в тебе, мой сынок!
На вопросы твои я ответил.
Но иссякло терпенье, и добрый пинок
Тебе будет уроком за это".
Как дорожит любым деньком", а вышло совсем не то, – упавшим голосом сказала Алиса.
– Ладно. Прочитай тогда "Ты уж стар, папа Уильям".
Алиса сложила руки перед собой и начала:
"Ты уж стар, папа Уильям, – промолвил сынок, –
Голова твоя вся поседела.
А стоишь вверх ногами. Неужто для ног
не найдется приличнее дела?"
"Когда молод я был, – сын услышал в ответ, –
Я боялся стоять вверх ногами.
А теперь вот стою – почему бы и нет?
Ведь в башке и не пахнет мозгами".
"Ты уж стар безнадежно, пропах табаком,
растолстел и одет не по моде.
Но при этом влетаешь ты в дверь кувырком.
Почему это так происходит?"
"Когда молод я был, всё мне было пустяк,
Я не знал, что такое усталость.
А всё мазь та – ценою за банку пятак.
Если хочешь – продам, что осталось".
"Ты уж стар, и зубов у тебя почти нет.
Тебе есть бы овсянку да клецки.
Ты ж съедаешь с костями гуся на обед.
Как тебе это всё удается?"
"Когда молод я был, стать юристом хотел.
Каждый день вел разборки с женою.
В этих спорах по поводу каверзных дел
Стали челюсти крепки – не скрою".
"Ты уж стар, и едва ли кто сможет сказать,
что твой глаз так остер, как и прежде.
Ты же вздумал угря на носу удержать.
Это что, в назиданье невеждам?
"Что-то гонору много в тебе, мой сынок!
На вопросы твои я ответил.
Но иссякло терпенье, и добрый пинок
Тебе будет уроком за это".