«Я был слишком счастлив, чтобы хранить в сердце чувство неприязненное».Гринев решил, что Швабрин искренне раскаялся, считал, что тот клеветал из чувства «оскорбленного самолюбия и отвергнутой любви», и «великодушно» простил своего «несчастного соперника»
