В заключительном катрене первой части образ молодости согрет чувством нежности. «Моя морока» — не обвинение, а ласковый укор. «Мой лоскуток кумашный» — сочетание яркости и мгновенности. Образность усиливается соединением лексики высокого стиля — «скипетр», «яства», «брашно» (кстати, и здесь нанизывание синонимов: «яство» — изысканное кушанье, «брашно» — обычное) с просторечной — «морока», «кумашный».